Дьюранд оторвался от окна и спустился в трапезную, где Хатчин лавировал в лабиринте столов и стульев с двумя чашками в руках. Дьюранд отличался от Хатчина более плотным сложением, и все же братья были похожи: черные волосы, темные брови, голубые глаза, квадратные челюсти. Однако, казалось, что скульптор, ваявший Хатчина, подошел к своей работе тщательнее и аккуратнее.
— Держи, — сказал Хатчин, сунув Дьюранду чашку, — осторожнее — горячо.
На другом конце трапезной скальд наконец-то допел балладу.
Дьюранд глотнул из чашки. Действительно горячо. Горячо и сладко.
— Я все думал, куда ты делся, — сказал Хатчин, окидывая взглядом соломенные тюфяки, дремлющих рыцарей и их жен. Помнишь сержантов Гирата и Ламиса? Сыновья дворецких. Они кидали ножи на деньги. И знаешь куда? Прямо в резные доски, над которыми потрудилась матушка. Она их чуть в клочки не разорвала. Слушай, надо подумать, куда тебя спать уложить.
— Да мне и здесь вместе с остальными неплохо. Я привык.
— Я уж думаю, соломенный матрац куда как лучше холодной земли и камней, на которых тебе приходилось спать последние несколько дней.
— Да и крыша над головой будет, — улыбнулся Дьюранд.
Двое молодых слуг, зевая, пытались снять с козел тяжелую столешницу. Дьюранд резко повернулся в их сторону, и спустя мгновение братья приняли столешницу из натруженных рук.
— Ну и куда ее нести? — спросил Дьюранд.
На секунду замявшись, один из слуг набрался храбрости и показал на дверь, ведущую в подвал.
— Беритесь за козлы, — бросил Дьюранд, — посмотрим, кто доберется до подвала быстрее.
Парочка резво бросилась к козлам. Вряд ли они стали бы двигаться быстрее, если бы Дьюранд накричал на них.
— Матушка была рада наконец-то увидеть тебя, — выдавил Хатчин, когда братья, пыхтя, волокли столешницу по трапезной. — Твой приезд был такой неожиданностью. — Хатчин остановился, чтобы перевести дыхание.
— А вы что делаете? Вы что не знаете, куда это нести? Вам что, за это платят? — раздался голос леди Коль.
— Это я предложил помочь слугам, — признался Дьюранд.
— Как ты себя чувствуешь, матушка? — спросил Хатчин.
— Ты пьян, — ответила она.
— И все же, матушка, — произнес Дьюранд.
Выдвинув вперед подбородок, она наградила обоих братьев долгим взглядом и наконец произнесла:
— Со мной все хорошо. Дела на сегодня закончены, и это — тоже неплохо. Дьюранд, я так рада, что ты вернулся. Как тебе пир?
— Он был великолепен, матушка.
— Что ж, надеюсь, тебе удалось перехватить горячей еды. Когда ты вошел, ты был похож на утопленника.
