Радомор заморгал, не в силах двинуться с места под тяжелым взглядом патриарха.
— Радомор, сын Аильнора, — продолжил патриарх, — истинно говорю тебе, не принесут тебе добра твои новые советчики. Вести о том, что приключилось в битве у Хэллоудауна, дошли и до нас. Мы знаем о твоем чудесном исцелении. Мир, в котором мы живем, не вечен. Человек, осмелившийся вмешаться в устройство мироздания, многим рискует. В этом мире есть твари, которых мы зовем Изгнанными и Утраченными, и они столь же реальны, сколь реален ты или я. Они ищут трещины в мироздании. Спроси об этом своих советчиков. Ибо они мечтают, как расширить трещины, о которых я тебе говорю.
Патриарх замолчал, его грудь тяжело вздымалась, а по лицу градом катился пот.
— Я сказал тебе то, ради чего пришел сюда, лорд Радомор. Ты предупрежден. Остановись! У тебя еще есть надежда спастись.
Несмотря на жару, на лице Радомора не было ни капельки пота.
Просияв, один из чернецов произнес:
— Мы крайне признательны, что вы, Ваше Святейшество, нашли время и пришли поговорить с нами.
— Точно, — закивал его брат.
Теперь патриарх смотрел на чернецов. От такого взгляда цепенеют. Умирают.
— Было весьма занимательно, — сказал один.
— Очень, — кивнул второй.
— Вы подкинули нам пищу для размышлений.
— Страшные вещи рассказываете.
— Точно.
Чернецы улыбались Патриарху.
Патриарх устремил взгляд на Радомора, сидящего на троне.
— Хорошенько запомни то, что сейчас услышал.
Долгим, очень долгим взглядом Патриарх обвел всех присутствующих, после чего развернулся и вышел из зала.
Чернецы ухмылялись ему вслед.
К тому моменту, когда Дьюранд заступил на вечернее дежурство, ничего не изменилось — лишь чернецам разрешалось свободно перемещаться по замку. Дьюранд понемногу стал понимать: несмотря на то, что он стоит на часах, он сам превратился в своего рода пленника. Чем дольше он оставался в замке, тем очевиднее ему становилось, что Радомор не сжалится над пленниками, и Альвен с сыном обречены. Гоул не спускал с них глаз.
К великому облегчению Дьюранд снова избежал неприятной участи нести стражу у покоев Альвен — его поставили охранять верхний пролет замковой лестницы. Лицо обдавало волнами жара из трапезной, а шею морозил осенний холод. Когда рубиновые клинки лучей закатного солнца окрасили небо, снизу донеслись звуки шагов и голоса. Хлопнула дверь. Дьюранд увидел, как по лестнице поднимается незнакомец — шустрый, прилизанный — это явно был не Патриарх. Слева и справа от него шли чернецы.
