Двое солдат подхватили бейлифа за руки и вздернули на ноги.
— Деньги принадлежат мне, милорд, — сказал бейлиф.
Один из воинов занес кулак, но Гоул остановил его:
— Погоди. Давай послушаем, что он нам скажет.
— Никто не запрещает человеку откладывать на черный день, — продолжил бейлиф.
— Умно.
— Но это так!
— И как же тебе удалось столько скопить?
— Мне же причитается доля от налогов.
Гоул хлопнул себя по лбу:
— Ах да. Только вот беда, ты отдал лорду слишком мало.
— Ваша светлость, у меня никогда не было таких денег!
— Брось заливать. Горожане многое нам рассказали. Пенни у того возьмешь, пенни у другого. Курочка по зернышку клюет. И не смотри на меня так, к чему ломать голову, кто на тебя донес? Тебя ненавидят. Да и как любить человека, который безбожно тебя обирает, вытягивая последние гроши. Да, вот тебе маленький совет. Если ты у кого-то стянул деньги, не надо их трясти у всех перед носом. Люди это хорошо запоминают. Ты грабил своего господина, — Гоул резко ударил бейлифа в грудь. — Где деньги?
— Отпустите меня, и я все вам расскажу.
— А куда ты денешься? Говори!
— Отпустите меня!
— Отвечай, где деньги!
— За мельницей. Там мешочек. Я положил его в силок для угрей и сунул в реку.
Гоул взглядом приказал нескольким солдатам и Дьюранду проверить силки. Они принялись извлекать их из реки, но ничего, кроме дюжины бьющихся в них угрей, не нашли. Когда солдаты с громким всплеском швырнули силки назад в реку, а Гоул устало присел на корточки рядом с пленником, с дороги послышался грохот копыт.
Из тьмы показался высокий жеребец, на котором восседала огромная фигура с развевающимся на ветру плащом за плечами. Дьюранд и солдаты, с которых после осмотра манков ручьями лилась вода, воззрились на всадника со щетинистой бородой. Всадник был совершенно лыс. Перед солдатами предстал лорд Радомор. Несмотря на старую рану, повредившую плечо, которую он получил, сражаясь за короля, от Радомора исходили волны такой мощи, что, казалось, ему не составит никакого труда голыми руками выдернуть с корнем целое дерево.
Гоул повернулся к своему повелителю, успев бросить быстрый взгляд на Мульсера.
Русоволосый воин покачал головой:
— Мы ничего не нашли.
— Черт, — прошипел Гоул, склоняясь в поклоне.
— Это и он есть? — прогрохотал голос Радомора. Коню передалось настроение седока, и он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, готовый в любой момент пуститься вскачь.
— Да, ваша светлость, — склонил голову Гоул, — он во всем признался.
