Вдова с воем полетела в канал, взлетел столб брызг. Женщина отчаянно замолотила руками по воде, глубоко погрузиться не дала веревка, тем более, что Ральк принялся вытягивать ее и наматывать на локоть… Торкер кинулся к ограде, но, разглядев веревку, расхохотался. Ральк медленно подтаскивал бьющуюся вдову к берегу. Хлопнула дверь — из дома выкатились Нирс с Ропитом. Эти ничего не понимали, они видели только, что безутешная вдова совершила тот самый прыжок в канал, которым пугала соседка. Ухмылки Торкера они не понимали. Следом за стражниками, кстати, выскочила и тощая тетка в переднике. И тоже застыла с разинутым ртом.
Ральк тем временем медленно выбирал веревку, упираясь в каменный желоб. Торкер перегнулся через ограду, вытянул руку и ждал. Едва натянутая веревка коснулась его пальцев — вцепился и потянул. Ральк сперва страховал, потом, убедившись, что солдат справляется, бросил свой конец вниз и, завалившись на спину, заложил руки за голову. Торкер подтянул женщину к краю канала, тут только к нему пришли на помощь Нирс с Ропитом — сообразили. Совместными усилиями утопленницу втянули на берег и перевалили через парапет. Женщина тихо ныла, обеими руками вцепившись в веревочную петлю на животе, ноги, облепленные мокрой юбкой, болтались в воздухе, с одежды стекали потоки грязной воды…
Ральк, зажмурившись, лежал на крыше, подставляя лицо теплым лучам. Снизу размеренно доносились тяжелые важные шлепки и спокойный голос Торкера:
— Будешь еще надираться, как свинья?! Будешь?! На крышу полезешь еще?! А? Будешь?! Ты ж погляди на кого похожа, до чего довела-то себя! Будешь еще?
— Ай! Ай! — доносилось в ответ. — Ай, не буду! Ай, дяденька!
— Будешь еще?! Будешь?! Соседей будешь пугать?!
— Ай! Ай, пусти!
— Нет, ты скажи, будешь?!
— Ай, нет! Ай, не буду-у!!! Матерью пресветлой клянусь, не-е-ет!!! Ай!!!
Ральк сел, нащупал в ногах фляжку, сделал глоток и снова улегся на влажную черепицу.
— Гунгиллой-матерью клянусь!!!
— Ну то-то же…
Снизу донесся шорох одежды, всхлипывания, бормотание тощей соседки… Ральк с сожалением посмотрел на флягу, закупорил покрепче и отправился в обратный путь. В дверях десятник столкнулся с вдовицей — та стрелой пролетела мимо, обеими руками запахивая на груди драную мокрую кофту, лишенную, похоже, большей части пуговиц. Ральк только и успел заметить, что она еще моложе, чем показалось вначале — вряд ли намного больше двадцати лет. Оставляя за собой мокрые следы, вдова умчалась, хлюпая раскисшими башмаками и всхлипывая. Стражник покачал головой, аккуратно затворил дверь и по скрипучей лестнице зашагал вниз.
