Ральк зажмурился, подставляя лицо солнцу… Обычно выигранная война превращается в праздник, в единое для всей общины веселье, но нынешняя кампания оказалась такой скоротечной — вряд ли вернцы смогли оценить масштабы грозившей им опасности, а потому так легкомысленно относятся к победе. А может, оно и к лучшему — Ральк слишком хорошо знал, каковы становятся люди, если им приходится годами жить в условиях непрерывной войны. Тогда они начинают жить войною, они превращаются в составную часть войны. Не в часть войска, а в часть войны. В городах, раз за разом переходящих из рук в руки, нет верности флагу одной из сторон, нет уважения к вождям и симпатии к солдатам, жители не сохраняют преданность никому, зато хранят преданность самой войне… Они умеют выжить в войну, они умеют заработать на войне, и уже не смогут ни выжить, ни заработать на жизнь в мирное время… Их дети, выросшие среди непрерывных разговоров о походах, штурмах, контрибуциях, выкупах за пленников и тому подобном — уже не мыслят себе иной жизни, кроме как война. Не знают иных доходов, кроме военной добычи — трофеев, выкупов, обирания трупов на поле брани... Мир их погубит. Ральк и сам был из таких, он родился в королевстве Гева, где междоусобицы не стихали никогда. Теперь ему хотелось приспособиться к жизни в мирном городе, он старательно учился… но получалось пока что плохо.
***
Ральк, пригревшись, задремал, убаюканный плеском и воспоминаниями… Что его разбудило — он и сам не понял. То ли появление стражников, то ли что вода в канале притихла. К нему на стену, осторожно перешагивая через выбитые ступени, поднимались солдаты — толстый Ропит одышливо сопел, Нирс с любопытством ветел головой, оглядывая пролом. Ральк посторонился, чтобы товарищи влезли наверх и прошли по настилу — всего прибыло шестеро. Ропит, отдышавшись, объявил, что они — десяток господина Ралька, их прежний десятник Регвин ушел накануне на «Прекрасной Денарелле» и, конечно, нашел геройскую смерть в волнах... Остальными в их отряде будут новобранцы.
— …Лично я бы посоветовал своего племяша, Керта. Смышленый парнишка… Исполнительный. Да и я присмотрю на первых-то порах…
Ральк кивнул — мол, принял пожелание к сведению. Все равно решает, кого принять, кого — нет, капитан. От десятника ничего не зависит. А честно сказать, Ропит Ральку вовсе не нравился. Если племянник хоть немного походит нравом на дядю... так лучше без него.
— Еще велено сказать, — сунулся Нирс, — господином капитаном велено, что наш черед сторожить до завтрашней заутрени. Потом сменят. Назавтра с вечерней молитвой — снова наш черед. Плохо.
