— Привет, — буркнул стражник… и поглядел вниз — на реку.
Там гремело, сверкали молнии — сплошная мешанина сверкающих небесных стрел, Потоки ревущего голубовато-белого огня окутывали корабли северных варваров… Нет, один из драккаров — тот, что стоял позади — снялся с якоря и пытался уйти по вновь наполненному водой каналу к морю, подальше от буйства гилфинговых стрел. Ритмично блестели мокрые весла, на палубе что-то дымилось — должно быть, все же угодила молния…
Ральк отпихнул ногой мертвого северянина, прислонился к парапету и, опершись о бруствер, поглядел туда, где прежде на мачте сидел колдун. Волхва не было видно, а от мачты остался обугленный обломок, едва ли возвышающийся на полметра над мутной, пенящейся под дождевыми потоками, воды…
— Ты осторожней-то пихай, — посоветовал толстяк.
— Чего?
— Со стены, говорю, не спихни, — вышибала указал на труп. — Начальству доложим, что северяне успели все же на стену взобраться. Скажем, полезли из реки, а мы их — по сусалам. Глядишь, награду какую отхватим. А?
— Награду? — вяло переспросил Ральк. — Ну ладно, можно и награду… А ты как здесь?
— С цехом, — толстяк снова расплылся в улыбке.
— Так ты в цехе состоишь? Не думал…
— А как же! Цех плотников. Состою. Младшим мастером состою. Как же иначе? — плотник переложил дубину в левую руку, а правую протянул Ральку. — Меня Торкером звать.
— Ральк, — солдат ответил на рукопожатие. — Значит, думаешь, можем на награду рассчитывать?
— Если правильно все подать, так очень даже можем. Слушай, Ральк, а в стражу меня возьмут?
Все закончилось разом. Сплошная завеса черных туч поблекла, истончилась, расползлась на отдельные лохмотья… Дождь стих… Сквозь прорехи в облаках прорезались солнечные лучи и заискрились, заиграли на мокрых скатах облицовки канала, на обвалившейся кровле Лагайской башни, в воде канала, на мостовых, черепичных крышах домов… на руинах городской стены… Ральк стащил шлем и пригладил пятерней мокрые волосы. Как тихо кругом. Тепло. Спокойно. Мирно. За стеной, внизу, собралось сотни три, пожалуй, человек — и все молчат. Уставились в небо и молчат. Как будто показавшееся солнце знаменует победу и спасение, как будто только этого все и ждали. Не гибели могущественного волхва, не бегства северян на последнем драккаре — только вот этого солнца в голубом небе посреди лохматых ошметков туч ждали…
Мало-помалу народ внизу зашевелился. В толпе наметилось движение. Старик Тевелас, сопровождаемый синдиками из Совета (эти-то откуда взялись?) прошел к подножию развороченной стены и критически оглядел мутные воды Ораны, бегущие сквозь изломанную решетку.
