***
Заснул Ральк не сразу. Казалось, так устал, что провалится в сон мгновенно… но вместо этого лежал, закинув руки за голову, под свернутую куртку, разглядывал красный мигающий огонек лампы, думал… вспоминал перипетии последних суток. Почему-то морское сражение на ум не приходило, память подсовывала большей частью эпизоды ночной операции… Затем, наконец, задремал — чутко, без сновидений...
Только под утро забытье захватило целиком — снились грязные волны гавани, покачивающиеся в мутной воде огрызки, щепки, рыбья чешуя… Да чайки вились вокруг и противным голосом Ропита визжали:
— Встаем! Выходи! Господин капитан велели!
Ральк открыл глаза — Кирит Ростин, уже стоящий на ногах, встряхивал смятый плащ, собираясь накинуть на плечи. С улыбкой маг пояснил:
— Велено вставать, юноша. Нам дали отдохнуть, как велел глава Совета, но все же… велено вставать.
Стражник сел на лавке и огляделся. Часть сослуживцев была на ногах, другие, как и он, еще только приходили в себя. За окном было довольно темно.
— До рассвета далеко? — поинтересовался Ральк.
— Не больше часа.
— Ясно… Что-то произошло, значит…
Эта фраза была не вопросительной, но, тем не менее, маг пояснил — вроде как ответил:
— Северяне подвели корабли к гавани. Говорят, они стали на якорь в четырех полетах стрелы от укреплений.
Ральк поднялся и принялся натягивать куртку, усиленную металлическими пластинами. Нирс, уже полностью экипированный, подошел и встал рядом — послушать. Не дождавшись продолжения, спросил:
— А что же, они собираются гавань штурмовать?
— Могут, — согласился маг. — Войди они в порт, и весь город перед ними. Жги да грабь. Но, думаю, не смогут они так просто в гавань. И пытаться не станут. Так что — может, пугают, а может… Посмотрим, в общем.
Ральк закончил возиться с многочисленными пряжками и крючками, одернул куртку и пристегнул меч. Кирит Ростин направился к выходу, стражники последовали за ним. Спустились вниз и вышли на площадь. У дома городского Совета ярко горели факелы, в ползущем от каналов легком тумане огни казались окруженными призрачным оранжевым ореолом. Такой активности, как накануне днем, на площади не наблюдалось, но перед зданием и в сумерках было довольно людно. Отряд ополченцев, полдюжины всадников… Носилки правителя, несколько разнокалиберных повозок…
Перед кордегардией собралось человек сорок — больше половины вернской стражи. Хмурый капитан, заложив руки за спину, покачивался с пятки на носок и смотрел куда-то в серое небо, ждал, пока соберутся стражники. Солдаты тоже переминались с ноги на ногу, зевали, потягивались… Наконец из здания вышел Эгильт и объявил:
