— Ходят слухи, в парламенте кое-кто готовит проект официального признания агрессии против России. Они собираются объявить наконец, что в стране идет война. Нашлись-таки честные люди.
— Если эти честные не попадут под разработку Службы лояльности, — с сомнением мол вил Премудрый, — их выставят шоуменами, вроде Барановского. Или пополнят ими пестрый список разнообразных «русских фашистов». В общем, замнут красиво, как они умеют.
— Не эти, так другие, — возразил Серега, красноречиво шевельнув ушами. — Лед-то тронулся. Церковь уже громко выступает против гетто «Единственного пути».
— Ну, до грамот патриарха Гермогена еще далеко, — тихо, себе в бороду, сказал Монах. — Не те условия.
Часов в семь вечера прибыл последний человек и снова всех расшевелил. Он оглядел с порога всю компанию, уронил сумку на пол и гаркнул: «Ну привет, паршивцы! Как вы тут без меня, совсем скисли?» И сразу выставил на стол две бутылки иностранного коньяка. После очередного радостного массового рукопожатия кто-то ехидно заметил:
— И когда ты, Варяжек, начнешь поддерживать отечественного производителя? Коньячок-то оккупантский.
— Отечественного производителя я поддерживаю кой-чем другим, — ответил Варяг, изобразив в руках невидимый автомат. — А коньячок оккупантский мы сейчас дегустируем и придем к выводу, что лучше родной медовухи все равно ничего нет. Опыт — сын ошибок трудных, как сказал классик.
Возражений это не вызвало.
Застолье пошло по новой- Когда всем налили в стаканы (мне решительно плеснули газировку), слово взял Вадим. Он сразу как-то посуровел, затвердел лицом, будто на плечи ему в эту минуту лег тяжелый груз ответственности.
— Я предлагаю вспомнить тех, кого нет с нами. — Одним махом он опрокинул стакан. Я понял, что это о моем отце и о других, которые не вернулись домой.
Леха, справа от меня, наклонился к Сереге: «А кого с нами нет?» Тот отмахнулся: «Потом узнаешь».
— Итак, господа, — продолжал Вадим, — отряд снова в сборе. Как ваш командир, прежде чем мы отправимся, я обязан спросить: все ли согласны действовать так, как мы действовали до сих пор?.. — Он обвел всех пытующим взглядом. — Может, у кого-то появились сомнения? Как и раньше, малодушием или предательством это сочтено не будет… — На лице Вадима, как мимолетная рябь на воде, мелькнуло еле уловимое выражение. Мне почудилось, он именно ждал чьих-нибудь сомнений. Точно ему стало бы от этого легче. Но никто не отозвался. — Ясно. По этой гробовой тишине я делаю вывод, что ничего не изменилось. Мы по-прежнему команда.
