— В бензобак попал, — хором предположили Двоеславы.
— Исключено, — возразил Папаша. — С такого ракурса…
— Канистра в багажнике?
— Парни, не ищите причину, — успокоил всех Монах. — Это же Богослов.
В этот момент Федька обмяк, свинтился в спираль и упал. Жуткое зрелище. Кровь на лице как боевая раскраска индейца.
Общую озабоченность рассеял Руслан. Он осмотрел Богослова и удрученно покачал головой:
— Кожу срезало с виска, ай-ай-ай. Очень опасная рана, очень опасная.
От взрыва хохота, кажется, труба в цеху стала раскачиваться сильнее. Я уже понял, что после боя, даже короткого, это нормальная реакция. Организм требует расслабления после нервного разговора со смертью. А то может случиться короткое замыкание в голове, пережжет провода.
Богослов открыл глаза и слабо простонал:
— Прощайте, добрые мои друзья. Ах, как болит голова!
— Она еще больше заболит, если будешь тут валяться, — сказал Паша и поставил его на ноги, отряхнул.
— Я что, жив? — поразился Богослов, ощупывая голову.
— Жив, жив, — рассердился Горец, доставая медпакет. — Зачем умирать торопишься?
Но было еще кое-что. Обстоятельство, о котором все как будто забыли. Только командир помнил, и ему совсем не было весело от воскрешения Богослова. Он подошел к Варягу, положил руку ему на плечо, развернул к себе. И все шутки сразу стихли. Святополк был в ярости, холодной, как снег на Северном полюсе.
— Я приказывал не стрелять, — ледяным тоном отпечатал он.
— Да почему?! — взорвался Варяг. — Смотреть на этих уродов и ждать, когда они покаются? Отдать им последнее и подставить другую щеку? Чего ты боишься, командир? Зачем эти идиотские благотворительные оглядки? Оружие в руках, чтоб учить сволочь, а не смирение демонстрировать. Почему мы…
— Потому, — металлическим голосом оборвал его Святополк. — Потому что я ваш командир. Этим все сказано. Мы от драк не бегаем, но и не ищем их. Эта война — не американский блокбастер. Если не устраивает, уходи, Денис По-хорошему прошу. Пока А если повторится — просто выгоню из отряда. Ты меня понял.
Варяг смотрел ему в глаза секунд пять. Потом отвернулся. На щеках у него играли желваки.
— Да. Понял.
Святополк оглянулся на остальных, кивнул коротко:
— Уходим.
Руслан лечил Богослова уже на ходу. Тот ушибленно бормотал что-то о сосчитанных Создателем волосах у него на голове.
В дороге я подобрался к Фашисту, спросил:
— Эта атаманша — она кто?
— Машка-Лихорадка? Знатная стерва Ты что, телевизор не смотришь?
