Марш-бросок прошел без осложнений. Если не считать таковыми временное исчезновение Папаши, ворчание Ярослава и испорченный телефон Богослова. Папаша отсутствие свое объяснил попавшимся по пути интересным ракурсом, который он бегал проверять и запечатлевать. Телефон Богослова вынырнул у него из кармана в мелкую речку. А Премудрый Ярослав предлагал всем наконец скинуться и купить БТР, чтобы не ломать ноги на отечественных просторах. На худой конец — пару вместительных внедорожников.
— Слушай, все никак понять не могу, — заговорил Фашист, — как ты с твоей феноменальной ленью в Косове оказался?
— Инстинкт самосохранения, — лаконично ответил Ярослав.
— Это как?
— Да так. Они там, в Сербии, на переднем крае войны, а мы у них в тылу. То, что натовские оккупанты делают с ними, они хотели бы сделать и с нами. Руками албанских бандитов уничтожают сербов, гонят их с родной земли, оскверняют святыни и могилы. Мы на очереди. А мне эта идея не нравится.
— Ярослав крепил оборону, — витиевато, но фундаментально высказался Йован.
— Участвовал в боевых действиях? — уточнил Фашист.
— Боевые действия сейчас в Косове невозможны, — возразил Йован. — Натовцы контролируют. Ярослав крепил наш дух.
— Ну так, пытался, — заскромничал Ярослав.
— Расскажи, как ты в плену был, — попросил Фашист.
— Да нечего там рассказывать. Фашист толкнул меня в бок.
— Расскажи, Ярослав, — поддержал я его, умирая от любопытства.
— Ну, взяли в плен, — нехотя начал Ярослав. — Албанские боевики, человек двадцать, отмороженные дальше некуда. Пять дней продержали в каком-то сарае. Говорили: Россия поддерживает сербов, поэтому тебя, русский, мы будем высылать в твою страну по частям. Может, правда выслали палец, — усмехнулся он, — только до адреса посылка не дошла. На третий день главарь их зашел ко мне в гости. Глазами посверкал, власть продемонстрировал, и предложил аллаха прославить. Тогда, мол, жив останешься, оружие дадим, убивать неверных с нами будешь.
— А ты что? — вырвалось у меня.
— Ну, мне спешить было некуда, затеял с ним богословский спор. Чуть было второго пальца не лишился.
Фашист тихо засмеялся.
— Проспорил?
— Я-то палец, и то при мне остался. А он голову проспорил, — невозмутимо сказал Ярослав.
— Как?.. — опять у меня выскочило.
— А тут к нам в гости еще полсотни спорщиков пожаловали. С ним во главе. — Ярослав показал на Йована. — С дедовскими ружьями. У двоих, правда, ручные пулеметы были. Но башку главарю снесли как раз из штуцера Половина черепа осталась.
