Мы неуклонно продвигались на запад, и день ото дня земли становились все более обжитыми. Вскоре мой взгляд устал от вида бесчисленных процветающих ферм, выстроившихся вдоль берега, и городов, очень похожих друг на друга своими большими размерами и многолюдством. Нам то и дело попадались скопления рыбаков, сидящих в маленьких лодочках, — одни ставили сети, другие ловили рыбу удочками. Наш капитан, твердо вознамерившийся не терять времени попусту, нередко направлял корабль прямо на них, и я с замиранием сердца следил, как утлые суденышки спешно убираются прочь с нашего пути.
Юные барышни, наблюдавшие за происходящим с верхней палубы, часто в испуге вскрикивали, а затем весело смеялись, когда лодочки оказывались в безопасности. В последние два дня пути я смотрел на берег со всевозрастающим беспокойством: моему взгляду представала бесконечная череда городов и промышленных мануфактур. По ночам желтые огни домов освещали реку, а днем дым из труб, словно легкий туман, поднимался в небо. Я испытал странное чувство, представив, что все эти люди живут так близко друг от друга, — изумление, окрашенное примесью страха. Скоро мне самому придется вести такую жизнь, на протяжении целых четырех лет не знать ни минуты покоя и не иметь возможности хотя бы ненадолго уединиться. Такая перспектива меня не слишком вдохновляла, и радостное предвкушение нового приключения несколько потускнело от мрачного предчувствия.
Я вспомнил слова капитана баржи о том, что в Старом Таресе будет пахнуть значительно хуже, чем даже от лесных костров. Когда я спросил об этом отца, он пожал плечами.
— В нашей столице жгут много угля, и ее построили много поколений назад. Она пахнет, как любой другой старинный город. Капитан Рошер наверняка не покидал реку лет двадцать. Он не чувствует запаха, исходящего от его баржи и членов команды, но с удовольствием сообщает тебе, что в большом городе воняет. Все дело в привычке, Невар, а человек может привыкнуть почти ко всему.
Слова отца лишь усилили мою тревогу, и от него, похоже, это не укрылось. Он стоял рядом со мной около перил, а я с мрачным видом разглядывал почерневшие от дыма дома. Они стояли так плотно друг к другу, что я нигде не видел открытой земли. Каменные здания выстроились вдоль реки, глядя всеми своими окнами на покрывавшую берег отвратительную грязь. Мы видели огромное количество вонючих стоков, откуда в реку стекали смердящие отходы. Несмотря на это, оборванные мальчишки ловили рыбу, резвились в воде или просто бесцельно бродили вдоль берега. Обрывки гниющих растений устилали прибрежную гальку. За приземистыми зданиями складов и фабрик начинались бесконечные ряды крыш с дымящими трубами. Мрачное, отвратительное зрелище, гораздо более пугающее, чем высохшие под солнцем равнины.
