Ночью мне не удалось уснуть, и на следующее утро я поднялся очень рано. Сегодня мне предстояло покинуть родной дом, и, оглядывая свою опустевшую комнату, я вдруг осознал, что это место станет теперь лишь крышей над головой, необходимой на время каникул в Академии, и настоящий дом у меня снова появится, только когда мы с Карсиной построим его для себя. Узкая кровать и опустевший шкаф показались мне всего лишь покинутой оболочкой моей прежней жизни. На нижней полке стоял одинокий деревянный ящичек. В нем лежали мои камни. Я собирался их выбросить, но вдруг понял, что не могу этого сделать. Ярил обещала забрать их к себе. Я открыл крышку, чтобы в последний раз взглянуть на смерти, которых мне посчастливилось избежать.
Камень, оставшийся мне в качестве своеобразного прощального подарка от Девара, ярко сверкнул в лучах солнца. Я несколько мгновений смотрел на свою коллекцию, а затем вынул маленький неприглядный осколок, чтобы взять с собой как напоминание о том, что я находился на волоске от гибели. Подобные мысли заставляют молодого человека обеими руками хвататься за жизнь и наслаждаться каждым ее мигом. Но все же, когда я закрыл за собой дверь, тихий щелчок замка отозвался в сердце глухим эхом.
Отец собирался проводить меня до Старого Тареса. Мой чемодан с новой формой и другой, поменьше, с одеждой отца, уже погрузили на тележку, запряженную крепким мулом. Я надел белую рубашку, синие брюки и френч и в общем остался весьма доволен своим внешним видом. Кроме того, мы с отцом были в цилиндрах. До этого я щеголял в своем только дважды: один раз на балу, посвященном дню рождения полковника Кемпсона, а второй — на похоронах подруги матери. Сержант Дюрил был одет так же просто, как и всегда, поскольку собирался расстаться с нами у парома.
Я попрощался с матерью и сестрами накануне, но мне хотелось перекинуться парой слов с Ярил, а она старательно меня избегала. Если отец Ремвара и поговорил с моим, я об этом ничего не знал, а отца спрашивать боялся, чтобы не навредить сестре. Должен сказать, я не рассчитывал, что мои родные встанут с рассветом, чтобы меня проводить. Однако мать прямо в халате вышла поцеловать меня и благословить, прежде чем я покину отчий дом. Я пожалел об этом, потому что при виде ее к горлу у меня подкатил ком и я с трудом сдержал слезы.
Зимние дожди еще не начались, и вода в реке стояла не слишком высоко. Я радовался, что нам не придется бороться с сильным быстрым течением, лавируя между тяжелыми грузовыми баржами. В это время года на запад направлялось огромное количество всевозможных судов, по реке подчас путешествовали целые семьи, решившие навестить своих родных или купить новую модную одежду для зимнего сезона. Должен признаться, я рассчитывал, что на нашей барже окажется парочка юных леди с верховий реки, чтобы по достоинству оценить мой роскошный костюм. Но сержант Дюрил погрузил наши вещи на небольшое судно всего с четырьмя каютами для пассажиров. Все остальное пространство на палубе было отведено под грузы. Капитан и его команда ловко соорудили загон — такие имелись почти на всех баржах, — куда поместили Гордеца и Железноногого, серого мерина моего отца.
