Джиг склонился над ними обоими, постукивая когтями ног для привлечения внимания. Дарнак поднял голову.
— Мне нужно немного бечевки. — Гоблин расставил руки примерно на фут, показывая, сколько именно.
Гном ничего не сказал. Он, похоже, все еще испытывал по отношению к Джигу некоторую неловкость. Винил ли он себя в том, что едва не позволил Риане умереть? Гоблина это не волновало. Ведь чем более неуютно приключенцы себя чувствуют, тем ему будет веселее.
Девушка вообще не пожелала на него смотреть, но это не очень-то повеселило Джига. Хотя какое ему дело до расположения эльфийки? Если его ненавидят, он должен ненавидеть в ответ. Такова его работа. Он — чудовище, а они — приключенцы.
Среди бесконечных залежей гномьего барахла, конечно же, отыскался похожий на покинутое гнездо комок спутанной бечевки. Дарнак оторвал нужный кусок и протянул Джигу.
Гоблин подхватил добычу и, негромко мурлыкая себе под разбитый нос, вернулся к двери. Он уже знал, как поступить. А никому из них и в голову не пришло. Джиг подобрал один из разбросанных инструментов Рианы — тонкую стальную спицу длиной в его кисть, с несколькими ребрами алмазной огранки на конце, и отсеченный палец.
Приматывая его к спице, он снова начал напевать. По-гоблински, разумеется. По-человечески песня звучала бы глупо.
Ой, спустились люди в темноту.
Вверх помчались гоблины: «Ату!»
Люди напились и спали,
Мы людей будить не стали,
Вспомнив превосходную игру.
Их сперва раздели догола,
В синий цвет покрасили.
Ура! Из гнилой картошки нос —
Хохотали мы до слез,
Уши вырезая из щита.
Ужас обуял с утра людей —
Гоблины кругом повсюду: «Бей!»
Уцелевший маг вскочил,
Всех огнем испепелил,
А затем с собой покончил от стыда.
Потому что если пал в бою,
Вся родня оплачет смерть твою,
Но коль гоблины тебя
Опрокинули шутя —
Это же позор на всю семью!
Джиг сунул спицу в замочную скважину и пошевелил ею. Странно затвердевший мертвый палец на ощупь больше напоминал не плоть, а затянутое в кожу дерево. На отсеченном конце отсутствовали малейшие следы крови, и кусочек кости, выпиравший примерно на полдюйма из усохшей кожи, служил гоблину удобной ручкой. Отравленная игла несколько раз вонзалась в кончик пальца, пока он тыкал спицей в разных направлениях, но больше ничего не происходило. Джиг провозился несколько минут, не зная другого способа активировать ловушки. Он чувствовал, как спица царапает внутренности замка, и старался загнать ее поглубже в каждое из нащупанных соединений. По-прежнему ничего.
