— Вы только послушайте! — кричал он. — “Уаттс-младший, преисполнясь заслуженной гордости, смотрел в глаза своему лучшему другу. Вот истинный питомец своей школы, прекрасный и телом, и духом...”
Тереза и Делия, визжа от смеха, уткнулись лицами в вязанье. Чарлз глядел на Саймона так, что хоть караул кричи.
— Саймон, Саймон! — Мисс Ходж укоризненно покачала головой. — Это недостойно! — Саймон изумленно обернулся. Он был уверен, что никогда не делает ничего недостойного, — Чарлз, — продолжила мисс Ходж. — Боюсь, ты и правда выбрал не самую удачную книгу. — Во второй раз за утро Чарлз вперил в нее свой взгляд. Если бы мисс Ходж не успела удостовериться, что Чарлз в глубине души — прелестное дитя, она бы всерьез задумалась о проблеме дурного глаза.
Нирупам поднял длинную руку.
— Мы сегодня опять будем разыгрывать сценки? — спросил он с надеждой.
— Нет, — очень твердо ответила мисс Ходж. — Откройте сборники стихов.
Урок прошел. Утро закончилось. Тереза довязала вторую пинетку и стала набирать петли для ажурного жакетика. Эстель почти доделала чепчик. Брайан перестал пялиться в стену — наоборот, его обуяла кипучая деятельность. Он яростно строчил что-то в разных тетрадках.
Чарлз сидел, погруженный в раздумья, в голове у него происходило много всякого интересного. Оказалось, что ему совсем не страшно: теперь он с ледяным спокойствием признавал тот факт, что он колдун. Этого никто не заметил. Все думают, что колдует Нэн Пилигрим — только потому, что ее зовут Дульсинея — а Чарлзу это только на руку. Но самое странное было то, что теперь воспоминания о сожженном колдуне совершенно его не волновали…
Он стал вспоминать его — сначала осторожно, потом смело — и обнаружил, что совсем не расстроился. Тогда он вспомнил о ведьме, которая перелезла через ограду его сада — и это его не взволновало. Они — в прошлом. Всё. Ощущение было такое, словно у него внезапно перестал болеть зуб. В наступившем покое Чарлз обнаружил, что, наверное, все это время пытался сам себе объяснить — он должен стать колдуном, и, как только он это понял, так сразу и успокоился.
Тогда — просто эксперимента ради — он вспомнил об инквизиторах. “Гореть больно”,— подумал он и поглядел на вздувшийся волдырь. Кое-чему он все-таки научился. И вот чему: попадаться нельзя!
“Хорошо, — решил Чарлз, — попадаться я не буду”, — и обратился к мыслям о том, что бы сделать с Саймоном Силверсоном. Потом возьмемся за Дэна Смита, но сначала, конечно, Саймон. Как бы так поступить с Саймоном, чтобы достойно поквитаться за потерю денег до конца семестра? Придумать было непросто. Это должно быть достаточно скверно, но в то же время не иметь никакого отношения к Чарлзу. Поначалу Чарлз зашел в тупик. Надо, чтобы это было изящно. Надо, чтобы Саймону пришлось туго. Надо, чтобы все про это знали, но никто не понял, что это сделал Чарлз. Что же придумать?
