— Ну что, не нашел? — спросил мистер Тауэрс.
Чарлз подпрыгнул. Хотя он ума не мог приложить, что тут делает мистер Тауэрс, но сумел ответить:
— Нет, сэр.
— Еще бы! Ты ведь даже очки не надел! — хохотнул мистер Тауэрс.
Чарлз дрожащими руками нацепил очки. Они были ледяные. Наверно, он как снял их, чтобы протереть, так и держал в руке. Теперь он увидел, что стоит под дверью учительской, а вовсе не у кабинета мисс Кэдвалладер. Как так вышло? Но ведь можно сознаться и мистеру Тауэрсу, а не только мисс Кэдвалладер...
— Сэр, я заслуживаю наказания. Я...
— А вот за это получишь черную галочку в классный журнал! — холодно перебил его мистер Тауэрс. — Не люблю, когда мальчики подлизываются! Вот что: или платишь за новую пару шиповок, или до конца семестра каждый вечер пишешь пятьсот строчек[5].
Завтра утром придешь ко мне и скажешь, что решил. А теперь убирайся!
И он захлопнул дверь учительской у Чарлза перед носом. Чарлз тупо смотрел на нее: мистер Тауэрс поставил его перед очень неприятным выбором. И к тому же еще черная галочка... Но это несколько развеяло страх. Чарлз почувствовал, что у него запылали щеки. Ну и дурак же он! Никто не знает, что он колдун! Это подсказало ему чутье, потому-то он и пошел не к мисс Кэдвалладер, а в учительскую! Но спасло его еще одно чудо — ведь он едва не признался мистеру Тауэрсу! Нет уж, впредь надо быть поумнее. Нужно только помалкивать и не колдовать — и все будет в порядке. Отправляясь ужинать, он почти улыбался.
Но мысль о том, что он колдун, никак не желала его покидать. За ужином он все думал, думал и думал. Может, он все-таки не злой колдун? Вдруг все-таки можно что-нибудь сделать? Достаточно ли просто не колдовать? А вдруг есть такие места, где колдунов расколдовывают — ну, как одежду чистят в химчистке? А если таких мест нет и его все-таки обнаружат, есть ли смысл пускаться в бега? Куда бегут ведьмы, выйдя за калитку чужого сада? Должен же быть какой-то проторенный путь к спасению!
— Вот колдовство! — воскликнул кто-то у него за спиной.— Забыл учебник в игровой!
Чарлз подскочил и задрожал, как обеденный гонг — а ведь это было всего-то слово...
— Не ругайся! — рявкнул дежурный. С дальнего конца стола послышался голосок Терезы Муллетт:
— Нэн, будь так добра, сделай для нас что-нибудь чудесненькое— интересненькое! — Кажется, она не совсем шутила. — Ты же умеешь!
Чарлз снова подпрыгнул.
— Не умею, — отозвалась Нэн. Но Тереза продолжала настаивать. Ее поддержала Делия Мартин:
