— Хе! — сказал Митт и раздраженно засунул ее в свой алый карман.
Слезами делу не поможешь. Когда он в следующий раз столкнется с солдатами, то больше ошибки не допустит. Он даст себя поймать.
Он снова спустился в старый город, пройдя по улице с облупившимися домами, через распахнутые двери которых веяло запахом нищеты: грязи, влажной штукатурки и дешевой еды. Все дети из этих домов играли на дороге. Ближе всего прыгали в «классики», чуть дальше играли в камушки, а потом шли две игры с беготней и криками. И на фоне пронзительных криков Митт ощутил приближение солдат. Ритм их шагов словно пропитал воздух.
Митт не стал решать, что делать. Он двигался бездумно — обогнул классики и присел на корточки в круге более маленьких мальчишек с камушками.
Такой фокус он часто проделывал три года тому назад. Если мальчишки не занимались чем-то очень секретным, то они, как правило, не возражали. Но поспешно вытирая слезы запястьем, Митт изумился себе.
«Ну вот, — подумал он. — Что это я делаю?»
Ритмичные шаги сотрясали грязную мостовую под ним — и зеленый строй солдат вышел из-за угла. При виде детей их шаги замедлились и стали тише.
Они пошли вразнобой и двигались по улице медленно, очень внимательно глядя на мальчишек.
Крики и игры прекратились. Дети стояли неуклюжими рядами и смотрели. Маленькие мальчики вокруг Митта уже больше не играли в камушки. Они ждали, чтобы солдаты ушли. И Митт сидел, скорчившись, среди них, в таком ужасе, что почти ослеп и оцепенел. Он и не думал, что страх бывает таким сильным. Он знал, что выделяется среди этих мальчишек, как чирей. Он был почти вдвое больше любого из них. Его красная нога пылала, желтая — светилась. И он не мог быть уверен, что такие малыши его не выдадут — случайно или намеренно, за то, что он испортил им игру. В любую секунду пронзительный голосок может сообщить: «Вот кто вам нужен, господин!»
Пока солдаты медленно приближались, Митт вдруг ясно понял, что он делает. Он старается не попасться. И, чувствуя, как на него одна за другой накатывают волны страха, он знал, что и дальше будет стараться. К тому времени, как солдаты поравнялись с ним, его ужас был сильнее, чем любая боль, какую ему приходилось испытывать. Митт пригибался к своим ярким ногам, сжимался, стараясь казаться совсем маленьким, и заставил себя вытянуть руку, взять камушек и небрежно выбросить его на середину круга. Каждое движение требовало огромных усилий. Казалось, ему легче было бы провести по тротуару шаланду Сириоля. На то, чтобы бросить камушек, ушли все силы.
