В обед и вечером Кайл приносил ей поесть. Он вел себя так, словно конфликт между ними не мог помешать ему исполнять долг; но Линден ничего не ела. И хотя она так и не сделала ни одного шага в сторону Ковенанта, она разделяла с ним все его мучения. Изнурительная пытка ядом и сумасшествием заставляла и ее корчиться, как в агонии. Это было наказание за ее трусость, и она не смела остановить этот кошмар.
Старик у Небесной фермы сказал: «Ты не обманешь надежд, хоть он и будет нападать на тебя. Есть еще в мире любовь!» «Не обманешь надежд?» — терзала она себя. Великий Боже! Что до любви — так она никогда в нее не верила. И не знает, каков должен быть решительный шаг, который необходимо сделать, чтобы изменить свою жизнь.
Так прошел день. Уже восковая луна вползла на пустынное небо над безжизненным морем, а Линден все стояла, опираясь на борт и глядя в пустоту, лишь ее пальцы бессознательно сплетались и расплетались, словно клубок змей. Пряди на висках слиплись от пота, он стекал каплями, оставляя дорожки на запыленных и грязных щеках, но ей было уже все равно. Вода стала сгустившимся мраком — недвижимым, безграничным; и лишь луна, светившая только для себя, отражалась в его тусклом зеркале, словно лик мертворожденного младенца. Высоко над головой паруса серыми саванами окутывали реи. И духоту ночи нарушали лишь нечеловеческие вопли Ковенанта, да вспышки белого пламени пятнали небо.
Если она не отважится на этот страшный шаг, сам себя вылечить он не сможет. Это Линден хорошо понимала. Яд Презирающего был скорее моральной отравой, и Томас не настолько здоров, чтобы с ней справиться. Даже если его сила перейдет к ней, о чем она так мечтала, она все равно не сумеет уничтожить его болезнь, не исковеркав ему жизнь.
Сзади подошел Красавчик. Он шел специально для разговора с Линден, но, увидев ее изможденное лицо, просто молча облокотился рядом. Постояв так немного, он повернулся к ней, и она увидела, как что-то блеснуло в его печальных глазах: может, просто свет луны, может, слезы… Что он увидел в ее глазах, неизвестно, но этого было достаточно, чтобы он так же молча ушел.
Линден уже подумала было, что ее оставят в покое, но вскоре ощутила приближение еще одного Великана. Ей даже не нужно было оглядываться, чтобы узнать Мечтателя по его плотной ауре. Он пришел разделить с ней свое безмолвие. Он был единственным из Великанов, который обладал чем-то схожим с ее особым зрением, и поэтому грусть Линден была ему понятна. А его молчание было красноречивее любых вопросов.
