Но сейчас ей просто очень, очень хотелось увидеть его вновь…
* * *
Светало, но тени были ещё достаточно густыми для ищущего в них убежища от посторонних глаз алая. Серым призраком он скользил от одной колонны к другой, прятался за статуями и стволами немногих растущих в этой части города деревьев. Анар запретил себе думать о происшедшем: сейчас главным было выбраться с запретной территории незамеченным, а этому могла помешать любая мысль, на секунду ослабившая его бдительность. Поэтому алай крался вперёд, весь обратившись в слух и нюх, прислушиваясь к голосу своих обострившихся чувств и сосредоточив все силы на выборе безопасного пути.
Через несколько минут он успешно покинул пределы храмового комплекса и скрылся в густой зелени леса. Тут он знал каждую тропку, каждое дерево.
Бесцельные ночные прогулки стали для Анара обычным делом, но было бы странно, если бы в Руале его не подозревали в том, что он не просто так бродит среди деревьев. Поговаривали, что он занимается тайным чародейством, с помощью которого намерен осуществить свои скрытые планы, или, запутав следы, выбирается из лесов и там творит что-нибудь совершенно противозаконное или богомерзкое — это уж как у кого хватало фантазии.
Войдя поглубже в лес, Анар остановился и присел на покрытый мхом ствол поваленного дерева, предварительно согнав с него тани — пушистого зверька похожего на куницу. Все звери в Руалских лесах были непугаными и почти ручными. На них никто не охотился в том смысле, в котором это слово воспринимается в большинстве земель: не было ни погони, ни выстрелов. Животных усыпляли магией, а затем спокойно забирали мёртвую тушку. Тем более что и это происходило крайне редко — большую часть рациона руалцев составляло мясо выращиваемых в специальных загонах животных.
Глубоко вдохнув свежий запах лесного утра, Анар несколько нервно провёл пальцами по голове, взъерошив свои густые волосы. Сегодня с ним произошло первое за несколько сотен лет относительно спокойной и однообразной жизни неординарное событие. Анар не был испуган — он давно разучился чего-либо бояться, кроме разве что скуки, да и удивляться он тоже порядком отвык.
Он ругал себя за косноязычие. Что надо делать и говорить в подобной ситуации, он прекрасно знал: жрецы постарались на славу, вколачивая в голову наследника престола параграфы Кодекса Правоверных — жёсткие правила поведения на все случаи жизни. Там говорилось и о том, какими должны были быть его действия в случае явления ему тал сианай. Вариантов поведения предусматривалось только два, и оба безрадостные: или готовиться к смерти, ибо тал сианай считались воплощениями божественного гнева, или внимать (пав ниц, разумеется) предупреждению о скорой каре, которая незамедлительно последует в случае, если тот, к кому она явилась, не прекратит вести себя противно учению богини. Но ни того ни другого — ни карать, ни предупреждать, — это невысокое синеглазое создание явно не собиралось.
