Несмотря на смятение, Анар почувствовал, что ему почему-то неприятно оттого, что она видела его ребёнком…
Аниаллу тоже стало грустно — еще одно существо, которому она помогла и которое, вдобавок, считала своим другом, играло с ней в какую-то игру. Конечно, прошло столько лет, но алаи всегда славились хорошей памятью. Впрочем, специфические методы обучения руалцев были ей хорошо известны, и такое странное поведение можно было списать на них.
Вот она сама прекрасно помнила, как несколько сот лет назад жизнь свела ее с наследником руалского престола, когда его мать — бывшая царица Руала Амиалис — примчалась забрать сына из Академии Агадара, где, по её мнению, его приучали к излишней свободе. Тогда Аниаллу отстояла его право продолжить обучение, напомнив разъяренной Амиалис, что сынок-то уже достаточно подрос, чтобы самому выбирать, где жить, чему и у кого учиться, а так же, по бриаэлларскому закону, членом какого дома считаться. Анар мог бы попросить покровительства, например, у недолюбливающего Амиалис Селорна, и тот мог принять его или в качестве простого члена дома, или, что было бы более логичным поступком, усыновить, как было с Ирерой. И тогда Амиалис пришлось бы разбираться уже с жутковатым эалийским патриархом. Намекая на реальную возможность такого исхода, Алу кривила душой: Анар никогда не решился бы на подобное предательство своей пусть не идеальной, но настоящей семьи, да и Селорн вряд ли принял бы к себе «добродея» вроде Анара. Но на Амиалис угроза, к счастью, подействовала…
Аниаллу хорошо знала её, равно как и сестру Анара, по сей день живущую в Бриаэлларе. Они не внушали ей ни приязни, ни доверия. Гордые, властолюбивые, хотя и преданные богине до фанатизма, обе эти могущественные женщины были вдобавок коварны, жестоки и способны пойти на всё, чтобы подняться поближе к престолу Аласаис.
Но сын Амиалис произвёл на Аниаллу совсем другое впечатление. Тогда они встретились не менее забавно, чем сегодня: шестнадцатилетний парнишка, нескладный, как и все алайские подростки, и вдобавок слишком худощавый и высокий, сшиб её с ног, когда она брела по коридору Академии с огромной кипой книг. Драгоценные фолианты, на которые библиотекарь Академии буквально молился, разлетелись по полу, там же оказалась и сама Аниаллу. И даже если бы они больше не встретились, Алу запомнила бы его.
Во-первых, юноша был удивительно талантлив, его живой и острый ум, вместе с природным алайским любопытством позволили бы ему достигнуть немалых высот. Он был типичным алайским ребёнком — весёлым, подвижным и любознательным, но вместе с тем чётко знал, чего хочет, и обладал упорством, чтобы этого достичь. В его странных глазах, вспыхивающих то синим, то зелёным, то лиловым, алайка заметила ту искру, что светится в каждом, кому суждено великое будущее. Еще она увидела чрезмерное благородство, честность и преданность, видимо, унаследованные им от отца.
