В нескольких шагах от блаженствующего полуэльфа возвышался какой-то предмет, занавешенный грубым холстом. Это была статуя, высеченная из мягкого камня этру, цветом и фактурой так похожего на кожу руалцев. Изваяние, украшенное украденными рабом драгоценными камнями и искусно расписанное яркими красками, казалось живым. Полуэльф, пользуясь особым расположением своего хозяина, нашёл способ проникнуть в библиотеку, где хранились книги и свитки, содержащие всевозможные заклинания. Поэтому глаза статуи светились точь-в-точь как алайские. Если бы его поймали, смерть раба была бы ужасной и неотвратимой, но он мало думал об этом — впервые в своей долгой жизни он был искренне счастлив, ибо нашёл своё призвание, и ему открылась радость творчества. А мысль о том, что если бы владыки Руала узнали, кто позировал ему для этой статуи, то со страха, пожалуй, даже забыли бы убить раба за святотатство, — доставляла ему огромное удовольствие.
Его работа была завершена уже два дня назад, но он не перестал приходить в подземелье. Полуэльфу было несказанно хорошо сидеть здесь, в пропитанном ароматом древности, запретном для остальных месте. Несмотря на то что его хозяин был самым справедливым и менее требовательным из всех руалцев, рабу приходилось много трудиться.
Сейчас он смотрел прямо перед собой на колонну, сплошь покрытую рисунками и письменами, и думал о том, как просто и совершенно устроена жизнь в этом царстве, спрятанном в сердце бескрайних лесов. Разумеется, на этой колонне начертана очень упрощённая схема руалского общества, но и в таком виде можно было понять её совершенство. Правила поведения в любой ситуации, которая могла возникнуть во взаимоотношениях между гражданами, между гражданами и властью, между рабами и гражданами, были четко прописаны ещё далёкими их предками, и нынешним обитателям города не было надобности придумывать что-то новое. Вся их жизнь подчинялась священным, древним, записанным прямо со слов богини законам. Всё, что совершается и говорится в Руале, — делается по воле её; она, словно эта колонна с многоярусной росписью, является основой руалского общества. Служение ей — это то, чем каждый алай дорожит более всего, ибо в этом цель его существования.
Его хозяин читал (элео Аласаис!) запрещенные книги, и однажды рассказал своему рабу о том, что за пределами Руала есть государства, которыми управляют властители, никак не связанные с исповедуемой там религией, а порой и враждующие со жрецами. Это казалось рабу бессмыслицей. Какой нелепо усложнённой и полной ненужных волнений и сомнений должна быть жизнь при таком странном устройстве государства! Сколько сил и времени расходовалось бы впустую на бесконечные споры и столкновения сторон!
