Ты ж, братскою стрелой пронзенный,
Судеб свершая приговор,
Ты пал, орел одноплеменный,[
]На очистительный костер!
Верь слову русского народа:
Твой пепл мы свято сбережем,
И наша общая свобода,
Как феникс, возродится в нем.
Не знаю, утешило ли польский народ это заверение, бережно хранить тот пепел, который от него остался. Что же касается общей свободы, которая должна возродиться из этого пепла, то здесь Тютчев, очевидно, перефразирует знаменитый клич "За нашу и вашу свободу", появившийся в горячие первые дни польского восстания. Особенно важно для поляков, похоже, было дать эту самую свободу обширным землям к востоку от Польши, населенным литовцами, белорусами и украинцами. Первый же сейм, собравшийся в уже освободившейся Варшаве, принял манифест, в котором содержалось требование восстановить "древние польские границы". Образовавшаяся новая Польша начиналась бы тогда сразу же за Смоленском, в нее входили бы Минск и Вильнюс, а по некоторым требованиям, даже и Киев со всеми землями к западу от Днепра.
4
В начале декабря 1830 года Вяземский записывает в дневнике: "Я угадал, что варшавская передряга не будет шекспировскою драмою, а классической французскою трагедиею с соблюдением единства места и времени, так, чтобы в два часа быть развязке". В январе уже нового, 1831 года, Пушкин пишет Вяземскому: "здесь некто бился об заклад, бутылку V. C. P. (марка шампанского - Т. Б.) против тысячи руб., что Варшаву возьмут без выстрела". Чуть выше он сообщает, что он "видел письмо Чичерина к отцу, где сказано il y a lieu d'esperer que tout finira sans guerre" (т. е. "есть основания надеяться, что все кончится без войны").
Но война еще только начиналась. 13 января в Варшаве собрался новый сейм, который своим постановлением низложил царствование дома Романовых и объявил польский престол вакантным. Поляки начали лихорадочно готовиться к войне с Россией, для которой такой поворот событий оказался совершенно неожиданным. Русская армия была совсем не готова к этой войне. Она располагалась частично в западных, частично во внутренних губерниях и имела организацию мирного времени (польские войска, впрочем, также были рассредоточены по всей территории королевства). 25 января император Николай обнародовал манифест (названный Пушкиным "восхитительным" - "admirable"), в котором говорилось о постановлении польского сейма: "Сие наглое забвение всех прав и клятв, сие упорство в зломыслии исполнили меру преступлений; настало время употребить силу против не знающего раскаяния, и мы, призвав в помощь Всевышнего, судию дел и намерений, повелели нашим верным войскам идти на мятежников". Это был уже casus belli. Жребий был брошен: русская армия вступила в пределы Царства Польского.
