Поначалу это обращение к плодам западной цивилизации было очень осторожным и сопровождалось всегдашним московским отвращением и подозрительностью ко всему, что приходит с Запада. Пока оттуда заимствовались одни только технические достижения и усовершенствования, это не вызывало еще больших сомнений в том, насколько безопасны такие нововведения для старинного русского благочестия. Но скоро стало ясно, что любое сближение с Европой неизбежно приводит к тому, что и ее умственные и нравственные основы начинают оказывать сильное, все возрастающее влияние на русское общество. Тогда у этого сближения появились и противники, протестовавшие против него и боровшиеся с ним. В XVII веке движение России к Западу проходило судорожно, неровно, с остановками и поворотами вспять. Западное влияние тогда "принимали по каплям", говорит Ключевский, "морщась при каждом приеме и подозрительно следя за его действием". Ко времени воцарения Петра противники этого влияния почти восторжествовали. Россия была готова замкнуться в глухой изоляции от всего света, обособившись от внешних воздействий, не только западных, но и восточных, византийских, господствовавших в ней до того времени.
С началом преобразовательной деятельности Петра, чья воля и энергия стали притчей во языцех, все переменилось. Петра уже не мучают сомнения и опасения, не окажется ли как-нибудь сближение с Европой вредоносным и угрожающим русскому туземному благополучию и миропорядку. Его стараниями западное влияние хлынуло в Россию мощным, широким и довольно мутным потоком; но при этом оно ограничивается почти одними только военными, торговыми и промышленными заимствованиями и нововведениями. В России появляются армия и флот, удобный выход к морю, сотни заводов и фабрик, школы и Академия. Такое влияние Запада не воспринималось Петром как "духовно-нравственное подчинение" России Западной Европе. Он считал, что саму Европу к благоденствию и процветанию привело усвоенное ею научное и культурное наследие Древнего мира, а Россия имеет такие же права на это наследие, что и Запад; речь идет только о том, чтобы "не пропустить своей очереди". Как я уже говорил, Петр не собирался особенно сближаться с Западной Европой - он лишь стремился с ее помощью укрепить, усилить Россию, сделать ее соперницей Европы, равной ей или даже превосходящей ее по своим силам и могуществу. Но западное воздействие гораздо глубже врезалось в податливую русскую действительность, чем это первоначально планировалось Петром. Оно продолжается и после Петра, но принимает несколько иной характер.
