У Трубаченко были как раз такие замашки.
— Дела в эскадрилье не так уж плохи, как ты представляешь…
— Я не артист и не представляю! — вскипел он. — А как командир делаю замечание!.. Летчики проявляют недисциплинированность, отрываются от своих ведущих, а ты их защищаешь!
— Ну, знаешь, у тебя получается, как у бравого солдата Швейка: вся рота идет не в ногу, один прапорщик — в ногу.
— Но я командир, и ты обязан меня поддерживать, — уже более спокойно продолжал он.
— Во всем разумном… А ты вчера на ужине не только обидел летчиков, Василий Петрович. Как командир, ты неверно оценил подготовку эскадрильи, сделал ошибочный вывод о том, почему рассыпаются наши строи в бою.
— Почему же ошибочный?
— А потому, что и Кравченко говорит, да мы и сами стали понимать, что истребители не могут воевать в таких плотных строях, каких мы придерживаемся. Чем больше и плотнее строй, тем он мельче дробится при первой же атаке. Разве эскадрилья, когда на нее сзади нападают японцы, может, сохраняя строй, разом развернуться на 180 градусов? Конечно нет! А потом ты говоришь: «ведомые должны только следить за командиром и прикрывать его». И опять не прав: прикрывать — значит видеть все, что делается кругом, а не одного командира…
— Товарищ командир! — раздался голос дежурного с КП. — Через пять минут бомбардировщики будут над точкой!
— Через пять минут? — вскричал Трубаченко. — Да что они там?! Опять все на свете перепутали!.. Я бросился к своему самолету.
7
С юго-запада, держась в колонне девяток, показались наши бомбардировщики. Дневной зной уже спал, воздух был прозрачен и спокоен. Самолеты шли, не испытывая толчков и потряхиваний, обычных в жаркое полуденное время. Поджидая нас, двухмоторные машины сделали круг над аэродромом и, когда мы, одиннадцать истребителей, заняли свои места сзади колонны, легли курсом на Халхин-Гол. На маршруте девятки, сомкнувшись внутри, подравнялись в линию, как на параде, и плавно плыли, поблескивая крыльями. Мы тоже сомкнулись, составляя как бы замыкающую группу всей колонны. Никто из нас тогда и не подумал, что такой боевой порядок очень неудачен для прикрытия.
Так близко свои бомбардировщики я видел впервые. В мирное время нам никогда не приходилось летать с ними вместе, отрабатывать учебные задачи по взаимодействию. Я внимательно разглядывал их светлые фюзеляжи, стрелков, готовых в любой момент открыть огонь по врагу. С удивлением и беспокойством я вдруг заметил, что снизу своими пулеметами они защищаться не могут — отсюда противник имеет возможность беспрепятственно на них нападать и бить наверняка. Должно быть, и японцы снизу также беззащитны — силуэты вражеских бомбардировщиков, которых мы сегодня атаковали «вслепую», не зная схемы размещения их бортового оружия, напоминали очертания наших CБ…
