Так просто и хорошо могут сделать только женщины. По всему видно — здесь они хозяева. В полку девушек немного, ведь главная фигура — летчик. Батальон аэродромного обслуживания состоит из хозяйственников, шоферов, связистов, врачей, медицинских сестер, поваров, официанток. Половина из них — женщины.
Новые знакомые — связистки Дуся и Галя — заботливо усадили Воронина с Лазаревым между собой. Галя — сержант в черном платье — непоседливая смуглянка, видимо, очень напористая по характеру. Вся она находится в непрерывном движении.
Дуся — прямая противоположность Гали. В движениях нетороплива, даже изящна, хотя ростом такая же невеличка. Белое платье придавало ей особую нежность. Голос у нее был мягкий, певучий. Однако порой в нем проскальзывали капризно-повелительные нотки:
— Кстати, Сережа, — говорит она, нарочито вздернув подбородочек, — когда вы нам покажете свое пилотажное мастерство? В прошлом году, когда мы тоже обслуживали истребителей, они над нами такие кордебалеты устраивали — аж дух захватывало. А вы, как бомберы: только взлетаете да садитесь.
— Не положено фокусы выкидывать над аэродромом, — говорит Лазарев.
— Это, Сережа, не фокусы. Мы хотим видеть, на что способны те, кому мы обеспечиваем радиосвязь.
— Это, пожалуй, можно, — соглашается Лазарев и смотрит на Петра: — Если командир разрешит.
— Можно, конечно, — соглашается Воронин. — Только не над аэродромом, а в зоне. Но все равно, отсюда будет отлично видно.
Взяв папиросу, Лазарев закурил. Дуся все с той же лукавой игривостью замечает:
— Сережа, а вы знаете, что одна папироса убивает зайца?
— Зачем зайцу давать так много курить?
Сергей однако покорно тушит папиросу и берется за бутылку. Девушка перехватывает руку осуждающим взглядом:
— Хотите еще выпить?
— По маленькой можно…
Дуся вместо бутылки ставит перед ним стакан чая:
— Один древний философ сказал, что опьянение — это добровольное сумасшествие. У вас ведь завтра полеты. А чай действительно полезен.
— Я раньше не любил чай, — шутит Лазарев, — дома сахару жаль, а в гостях намешаешь столько, что пить невозможно. Другое дело в армии. Здесь норма: хочешь не хочешь — пей, иначе останешься совсем без чая. Вот и научился.
Сергей смеется, попивая горячий чай, не замечая и не слушая никого, кроме Дуси. От грубоватой манеры, с какой он вел себя с девушками раньше, не осталось и следа.
Недалеко от них кто-то запел:
Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
