Мы вопросительно смотрим друг на друга.
— Что-то не так? — бормочет помощник на посту управления.
Наконец Командир нарушает тишину:
— Срочное погружение! Как можно глубже! Все на нос!
Я повторяю приказ. Акустик передает его дальше. Я слышу, как он отзвуками эха доносится из хвостовой части лодки. В напряженном волнении команда мчится через пост управления в носовой отсек.
Появляются подошвы морских сапог командира. Он медленно спускается на пост управления. Все уставились на его лицо. Но он лишь саркастически улыбается и отдает команду:
— Оба мотора — малый вперед! Курс — шестьдесят градусов!
Наконец он успокаивает нас:
— Корвет лежит в шестиста метрах от нас. Стоит неподвижно, насколько я понял. Засаду устроили, сволочи.
Командир склоняется над картой. Спустя некоторое время он поворачивается ко мне:
— Проклятые маньяки! Осторожность никогда не бывает лишней. Так что сейчас мы спокойно поползем своим путем в западном направлении.
И, обращаясь к штурману:
— Когда начнет смеркаться?
— В 18.30, господин каплей.
— Хорошо. Пока побудем внизу.
Похоже, непосредственная опасность нам больше не угрожает; во всяком случае, командир говорит в полный голос. Раздув ноздри, он глубоко делает глубокий вдох, выпячивает грудь колесом, задерживает дыхание и, поворачивая голову, поочередно кивает нам.
— Поле битвы, — произносит он, многозначительно обозревая разбившееся стекло, разбросанные на полу дождевики и перевернутые ведра.
Мне вспоминаются рисунки Дикса: лошади валяются на спине, их животы разворочены, как днище взорванного корабля, все четыре ноги, как палки, торчат в небо, тела солдат засосала грязь траншеи, их зубы оскалены в последней безумной улыбке. Мы здесь, на борту, едва избежали гибели. Правда, вокруг нет ни переплетенных кишок, ни обуглившихся конечностей, ни разорванной на куски плоти, чья кровь сочится с полотна. Всего лишь несколько осколков стекла, поврежденные манометры, пролитая банка сгущенного молока, две сорванные со стены прохода картины — единственные напоминания о битве. Появляется стюард, с отвращением смотрит на осколки и начинает прибираться. К сожалению, фотография командующего подводным флотом не пострадала.
Но зато много повреждений в машинном отделении. Шеф оглашает длинный перечень технических неполадок. Старик терпеливо кивает.
— Сделайте так, чтобы она могла исправно двигаться. У меня такое ощущение, что мы еще вскоре понадобимся, — и затем добавляет, обращаясь ко мне. — Пора перекусить. Я голоден, как волк!
