В таком вот минутном возвышенном настроении я уже давно не находился. Навеяло его, должно быть, родное небо, школьные воздушные тропинки. И, уже собираясь снижаться, оглянулся — на месте ли ведомый? На месте. Потом скорей по привычке, чисто механически — не видно ли врага?.. Никого вокруг по-прежнему не было. И вот, когда отдал ручку управления машиной от себя, готовясь пробивать нижний слой облаков, вдруг сверху, из кованого-то серебра, прямо по курсу вынырнул «юнкере»! Это был Ю-52 — транспортный самолет гитлеровцев, на котором они возили десантников.
Экипаж транспортника, конечно, не видел меня, пожалуй, не рассчитывал даже и встретиться с русским истребителем где-то между облачными слоями. Мне же оставалось только прицелиться да открыть огонь: цель шла совсем рядом, под «ноль четвертей», то есть точно передо мной. И, как много лет назад, словно по команде инструктора: «Ну, давай, Савицкий, атакуй!..» — я чуточку отвернул машину в сторону, потом переложил крен обратно и, подведя вороненые стволы пушек на «юнкере», нажал кнопку огня. Тяжелая машина вздрогнула, словно решая — падать вниз или лететь дальше. Я насторожился: уверен был, что попал — бил по стабилизатору и, похоже, от него что-то даже отвалилось. «Юнкере» пролетел еще немного, наконец качнулся с крыла на крыло и камнем беспомощно рухнул вниз…
Этот мой боевой вылет — вылет совершенно не по— учительный, и если я сейчас вспоминаю о нем, то лишь для того, чтобы подчеркнуть, насколько все же разные они были — наши победы в небе. Как профессиональный воздушный боец, честно скажу, я испытывал удовлетворение от поединка с сильным противником. Иной даже безрезультатный бой для опыта, для боевой закалки давал больше, чем такая вот победа…
Коль речь зашла о взгляде на воздушный бой, нельзя не сказать о том существенном, что зародилось в тактике истребительной авиации в огненном сталинградском небе. Перевод наших авиасоединений на новые самолеты, имевшие лучшие маневренные качества, большую скорость, позволил здесь перейти от звена трехсамолетного состава к звену из двух пар. Пара с ноября сорок второго была узаконена и новыми штатами. Вместо двух эскадрилий по девять самолетов в истребительных и штурмовых полках ввели три эскадрильи. Такая организация позволила заметно улучшить условия маневра боевых машин. Летчики чаще стали маневрировать в вертикальной плоскости. Изменились тогда и боевые порядки истребителей. Ведь сомкнутые группы, какими действовали мы в начале войны, хорошо просматривались с большого расстояния, да и маневренность в сомкнутых боевых порядках была весьма низкой. Новые боевые порядки — разомкнутые по фронту, эшелонированные по высоте — облегчили и поиск врага, и маскировку полета. Так что картина воздушного боя коренным образом изменилась. Мы перешли к более активным наступательным действиям.
