— Вот что, Савицкий. Изучите инструкцию по эксплуатации этого истребителя, — Богослов показал в сторону И-5. — Мотор, конструкцию самолета — все, как положено. Зачеты буду принимать лично. Справитесь — разрешу летать на нем. Ясно?..
Как не ясно! От радости я чуть не крутанул на аэродроме сальто. Потом собрался с духом и выпалил:
— Есть, товарищ комбриг! Справлюсь!.. Стоит ли говорить, с какой нетерпеливостью изучал я все, что касалось того истребителя. Не прошло и трех дней — докладываю начальнику школы о прибытии и сообщаю:
— Ваше приказание выполнил!
— Какое такое приказание? — не сразу сообразил комбриг Богослов.
— Готов сдавать зачеты по инструкции и по матчасти истребителя И-5, — отчеканил я.
Богослов, похоже, хотел о чем-то спросить меня, но потом согласно кивнул головой и уже на ходу буркнул односложно:
— К самолету…
На все каверзные вопросы по устройству новой машины, по эксплуатации ее в воздухе ответил я начальнику школы без запинки. Тогда принялся он гонять меня по так называемым особым случаям в полете. Ну это, к примеру, когда мотор на самолете откажет: что делать? Или когда пожар. Или обледенение. Или в штопор свалился — обычный штопор, перевернутый, плоский… Да мало ли что в воздухе с летательным аппаратом приключиться может! Это я только так пишу — аппарат. У него скорость-то все ж побольше была, чем у «Жигулей» или «Волги». Да ведь и то сказать: на автомашине обнаружил неисправность (допустим, колесо на полном ходу спустило) — тормознул, остановил и копайся хоть до утра. А то еще лучше: вызови техпомощь, а сам покуривай без горя и забот.
В небе же весь технический сервис только в твоих руках, там самолет не затормозишь и не остановишь. Вот и приходится летчику соображать быстро да ладно. Ошибки исключены. На особые случаи отпускаются порой считанные секунды.
Словом, как ни гонял меня комбриг, сдал я все зачеты, вылетел на И-5 самостоятельно и получил личное разрешение Богослова один раз в неделю облетывать эту машину, чтобы как конь — не застаивалась. Не мог сам начальник школы летать постоянно — забот других хватало.
Я, понятно, четко выполнял указание. Аккуратно прилетал на Р-5 на центральный в Сталинграде аэродром, а то и на нашей дрезине добирался, затем пересаживался в кабину И-5 и прямо над летным полем начинал пилотировать. Все ниже и ниже вязались «мертвые петли», «иммельманы», круче становились виражи, пикировать научился — говорили, дух захватывало смотреть! Как-то Богослов и спрашивает:
