— Ники! Я завтра высплюсь, а тебе чего рядом сидеть? Ложись в десант, потом поменяемся, — предложил старший лейтенант.
— А связь?
— Я на связи посижу, давай шлемофон, — успокоил Григорий.
В левом десантном отделении было пусто, я бросил рядом автомат, лифчик не расстегнул, захлопнул люк, но сон не шел. Лежал, скрючившись, и нервничал, а вдруг из гранатомета в борт бахнут, вдруг подрыв, а вдруг нападение. Было душно, неудобно, непривычно.
Колонна двигалась короткими рывками, метров по сто-двести. Трясло, качало, и тут меня понемногу сморило, что-то снилось мирное и домашнее.
***
Резко распахнулся люк. В кроссовки кто-то пнул. Спросонья схватился за автомат и начал отбрыкиваться ногами.
— Ника! Ник! — пытался разбудить меня «комсомолец». Он принялся усиленно трясти меня за ногу и вытягивать наружу.
Голова постепенно начала соображать, и реальность возвратилась со всей своей гнетущей тяжестью бытия. Свежий воздух заполнил десантное отделение, мозги прояснились. Тельняшка, мокрая от пота, липла к телу. Выбрался на асфальт. Колонна стояла в центре города. Мы все еще в Кабуле!.. Звездное небо было чистым, ни облачка, ни тучки. Ночная прохлада освежала, город спал, и только техника злобно урчала, загаживая выхлопными газами воздух. В ответ лаяли собаки.
Мы поменялись местами с Григорием, я сел на башню, свесив ноги в люк, надел шлемофон, повесил на крышку люка автомат, огляделся. Бойцы по-прежнему дремали. Механик нервно курил: спать нельзя, и поэтому ему было досадно. Наводчик-оператор храпел в башне, откинувшись на сиденье. Зам. комвзвода Назимов, из старослужащих, лежал на башне между люками, задрав ноги на пушку. Интересно, как это он держался во время движения и не упал?
Я поднял голову вверх, посмотрел внимательно и обомлел. Черное небо все в звездах было огромным и бесконечным. Чем больше я в него глядел, тем больше казалось, что оно опускается все ниже и ниже, а я влетаю в него. Эта картина успокаивала. Чаще всего по ночам люди спят и не видят звезд. А вот когда на них долго смотришь, как я сейчас, то словно летишь среди звезд.
Действительно, возникало ощущение полета в бесконечность, бесконечность, которую трудно понять. Она реальна и нереальна.
Колонна продолжала медленно ползти. На перекрестке стояли БТРы комендантской службы, на земле сидели «царандоевцы» (афганское МВД) и грелись у костерков.
Дремота из-за унылого движения техники со скоростью пешехода не исчезала. Даже ночная прохлада сон не разгоняла. Механик-водитель во время остановки заботливо накинул мне на плечи бушлат. В наушниках слышно было, как время от времени начальник штаба батальона кого-то ругал, но в основном раздавалось только шипение радиостанции.
