Джез засовывает снимки в отчет и обращается к Реду:
– Что ж, мистер Меткаф, похоже, вас стоит поздравить. Сегодня утром вы по сравнению с пятницей разбогатели аж на сотню фунтов.
Ред морщится.
– Да будет тебе известно, я предпочел бы обойтись без этой сотни.
– Нет, если кому деньги не нужны, так ведь можно не брать.
Ред улыбается.
– Ну, насчет "не нужны" я ничего не говорил, не так ли? Сто фунтов – это сто фунтов. И особенно радует возможность забрать их у вас, хреновых недотеп. Но если серьезно, я охотно отказался бы от них – и от большей суммы – ради любой приличной зацепки по этому делу.
– И что, встреча с Элисон Берд может помочь?
– Не знаю. Но попробовать стоит, особенно учитывая то, о чем рассказал брат Джеймса.
– Какого Джеймса?
Ред бросает на него хмурый взгляд.
– Мать-перемать! Об этом я и не подумал. Я говорил о Джеймсе Бакстоне, но с тем же успехом мог бы быть и Джеймс Каннингэм. У них обоих есть братья, так ведь? Я имел в виду Ника Бакстона. Кстати, связаться со Стивеном я тоже пытался, но он в отпуске на две недели.
– Что, убийства могут иметь какое-то отношение к имени Джеймс?
– Возможно. Но если так, то почему был убит Филипп Род?
– А не могло у него быть такого среднего имени – Джеймс? Филипп Джеймс Род. А?
– Что-то не припоминаю, а его досье у меня с собой нет. Вот встретимся с Элисон, у нее и спросим. Нам туда.
Ред кивает в сторону большой синей таблички на придорожной траве и сворачивает на боковую дорогу.
– Ну, так что рассказал брат Джеймса Бакстона? – спрашивает Джез.
– Он сказал, что в школе у Джеймса имелся гомосексуальный опыт. Парень "экспериментировал", так он выразился.
– Ну и что с того?
– Да то, что Лабецкий мог и ошибиться, отрицая сексуальную подоплеку.
– Неужели какой-то там мальчишеский случай может служить основанием для такого вывода? Нет уж, прошу прощения. Тем паче что ни на одном из тел следов сексуального насилия не обнаружено.
– Это смотря что считать сексуальным насилием. В некоторых формах оно может осуществляться и без всяких следов. Меня, например, озадачивает момент с трусами – почему они все в трусах? Предположим, убийца гей или, может быть, склонен считать себя таковым. Он сексуально озабочен, но не уверен в своей сексуальной состоятельности. Мы ведь не знаем, как там было дело с трусами, – возможно, он заставлял их раздеваться перед ним и, глядя на их наготу, пытался возбудиться. Но с эрекцией у него дело швах, он импотент. Поэтому никаких следов контакта не остается – он просто заставляет их раздеться, может быть, принимать какие-то позы, а потом, после того как они наденут трусы, убивает.
