В большинстве статей цитируются высказывания Дункана, заявление архиепископа Кентерберийского, приводятся комментарии соседей погибшего. Все безоговорочно склоняются к выдвинутой полицией версии об убийстве при попытке ограбления, о Филиппе Роде не упоминается вовсе. Убийство епископа – это настоящая сенсация, чего никак не скажешь об убийстве ресторатора.
Поскольку сегодня суббота, день, в общем-то, выходной, все одеты неофициально, а поскольку Джез есть Джез, он и в этом доходит до крайности. Мало того что заявляется последним, так еще и в коротких, в обтяжку, шортах и в майке.
– Ух ты! – говорит Кейт. – Есть за что ухватиться.
Джез посылает ей воздушный поцелуй.
– И не мечтай, – смеется он. – Тебе в жизни меня не поймать. Слишком я шустрый малый.
– Уже потренировался? – спрашивает Ред.
– Ясное дело. Триатлон ленивых не любит.
Дункан смотрит на Джеза исподлобья.
– Чем заниматься с утра хрен знает чем, лучше бы штаны надел, – ворчит он.
– Зато от меня не разит с утра пораньше, как от пивной бочки, – парирует Джез.
– А ты, похоже, слишком много о себе воображаешь.
– Эй, вы оба, – вмешивается Ред. – Хватит препираться, мы не для того собрались.
Он-то хорошо понимает, в чем проблема. Дункан досадует на то, что не может провести эти выходные с Сэмом, ну а тяжкое похмелье только усугубляет горечь. Его так и подмывает сорвать на ком-то обиду, и в этом смысле Джез – совсем еще молодой парень, умница, в душе один из "тэтчеровских детей"[3] – кажется ему подходящей мишенью.
Ред спешит разрядить напряжение, призывая приступить к делу.
– Предлагаю для начала суммировать то, что мы сумели выяснить к настоящему моменту, а уж потом можно будет обсудить имеющиеся у каждого версии и соображения. Кто первый?
– Пожалуй, я, – с готовностью откликается Кейт. – С каких новостей начать: с хороших или с плохих?
– С плохих, – отвечает Ред после секундного колебания.
– Плохие состоят в том, что на обоих местах преступления больше ничего нарыть не удалось. Вчера мы с Джезом произвели повторный тщательнейший осмотр, чтобы удостовериться, что ничего не упустили. Упустить не упустили, но только потому, что там упускать нечего. Никаких дополнительных улик. Опрос соседей, и в Фулхэме, и в Уондсворте, тоже ничего не дал – никто ничего не видел и не слышал. А если кто-то что-то и заприметил, то делиться результатами своих наблюдений с нами отнюдь не желает. Это типично для больших городов – каждый живет сам по себе и считает, что чужие проблемы его не касаются.
