Шлоссер угрюмо сидел за столом в своем кабинете и ковырял авторучкой в ухе. Вид у него был сосредоточенный и сердитый.
— Ты чего это вытворяешь? — удивился Евстигнеев. — Детство вспомнил, без уха решил остаться?
— Что? — переспросил Семеныч, поднося ладонь к другому уху.
Евстигнеев постучал пальцем по лбу.
— А-а! — обрадовался Шлоссер. — Понял! Погоди.
Он как-то особенно свирепо завертел авторучкой вухе, послышался хруст… Костя невольно зажмурился, а когда раскрыл глаза, Шлоссер уже рассматривал нечто маленькое и черненькое, отдаленно напоминавшее клопа.
Яга Степанидовна ойкнула, Евстигнеев попятился, а Семеныч с победным видом положил предмет на стол и облегченно улыбнулся.
— Вот теперь порядок, — сказал он.
— Какой порядок? — рассердился Евстигнеев. — Что это у тебя за дрянь в ухе?
— Похожа на клопа, — сказал Костя.
— Это и есть клоп, — кивнул Шлоссер, — только электронный. Тут чудная история. Я, понимаешь, с вечера почувствовал, что с ухом что-то не то. Слышно плохо, но временами прорываются какие-то голоса, как в радио! Ну я сразу смекнул, что тут нечисто. Одного понять не могу: кто мне ухитрился в ухо засунуть подслушивающий прибор?
— А! Понял, — сказал Евстигнеев, — за тобой шпионят!
— Еще как, — сказал Семеныч, — если в ухо «клопа» засунули! Умельцы, видать!
— Тут без колдовства не обошлось, — сурово сказала Яга. — Чтобы живому человеку такие страсти в нутро совать!
— Ладно, — отмахнулся Шлоссер, — разберемся. Промышленный шпионаж — это сейчас модно. А эту штуку надо в туалет выбросить, пусть там записывает.
— Точно, — хохотнул Евстигнеев, и тут же посерьезнел. — Мы к тебе по делу. Кощеевский дракон сбежал.
— Ага! — сказал Шлоссер. — Только я — пас. У меня план горит. Вот вам ключи, берите машину и ищите. Да, чуть не забыл. При входе на территорию пароль — «Гаврила».
Костя и Евстигнеев подходили к дому Шлоссера. За ними не спеша семенила Степанидовна. Она все никак не могла взять в толк, что же за штуку вытащил из себя главный механик и не превращается ли он потихоньку в механического мужика? И тут их окликнули:
— Эй, ты!
Костя обернулся. У забора стояли четверо. Один из них, с удивительно длинной жилистой шеей, губами обирал с веток спеющую вишню. Впереди всех стоял толстяк с бритой, странно сморщенной головой.
— Во-первых, попросил бы не тыкать, — сказал Костя, подходя ближе, — вы не в своем зверинце, здесь будьте добры уважать закон и правила!
Высказав эту в общем-то нехитрую мысль, Костя принялся буравить взглядом толстяка.
