Тристан поднял фонарь повыше и уставился на ряд совершенно одинаковых дверей, тянувшийся вдоль стены коридора.
– Но как вы отличите вашу дверь от всех остальных? – удивился он. – По-моему, они все одинаковые!
– На двери, которую я ищу, должно быть два герба: герб герцогов Медичи, которые построили этот особняк в пятнадцатом веке, и… – в голосе ее зазвенела неприкрытая гордость. – И герб благородного рода Наварелей, владевших этим домом на протяжении трех последних столетий. – Помолчав немного, Мадлен добавила: – Сейчас в нем, разумеется, живет префект Лиона – бонапартист, который до революции был фермером, и разводил свиней.
Тристан отметил прозвучавшее в этих словах презрение и впервые начал понимать, почему Калебу Харкуру так хочется ввести свою дочь в круги английской аристократии. Подобно своей матери, Мадлен Харкур на меньшее не согласится. Интонация, с которой она произнесла слова "разводил свиней", свидетельствовала о том, что эта мадемуазель питала откровенное презрение к простолюдинам.
Тристан улыбнулся. До чего же неуютно эта французская аристократка будет чувствовать себя в шкуре простого крестьянина… и как же застыла бы в жилах Мадлен Харкур ее голубая кровь, узнай она, что в течение следующих двух недель спутником ее будет сын проститутки из лондонских трущоб!
Бедный Гарт! Провести всю жизнь прикованным к этой тщеславной француженке… и не слишком ли дорогая цена за надежду спасти свой титул и имение? Впервые в жизни Тристану подумалось, что в положении незаконного отпрыска есть свои преимущества.
И почему-то он испытал немалое удовольствие от мысли, что обнаружил в своей будущей невестке хотя бы один изъян.
В тот момент он не задумался, почему это так его порадовало.
***
– Боюсь, я свернула не туда, – извиняющимся тоном созналась она. – Надо вернуться обратно.
Ответом на это признание была гробовая тишина. Девушка помедлила, ожидая от спутников взрыва досады, а возможно, и гнева. Но Тристан Тибальт стоял неподвижно, вслушиваясь во что-то, как насторожившаяся гончая, а Форли обеспокоено вглядывался в его лицо.
– Там, впереди, какие-то люди, – наконец сообщил Тибальт. – Не знаю точно, сколько их там. Они довольно далеко, но движутся быстро и направляются в нашу сторону.
Мадлен затаила дыхание, тоже прислушиваясь.
– Вы уверены? Я ничего не слышу.
– Поверьте ему, – сказал Форли. – Я по опыту знаю, что у милорда слух и инстинкты, которым могла бы позавидовать даже… лиса.
