– А больше у вас ничего нет? – спросил Веркюэль.
– Есть шерри.
Когда я вернулась с бутылкой шерри, он стоял у книжной полки. Я выключила телевизор,
– Что вы там нашли? – спросила я.
Он показал мне толстый том, который держал в руках.
– Это увлекательная книга, – сказала я. – Женщина, которая ее написала, путешествовала по Сирии и Палестине, переодевшись мужчиной. Это было в прошлом веке. Типичная отчаянная англичанка. Но иллюстрации не ее. Их делал профессиональный художник.
Мы стали вместе листать книгу. Используя законы перспективы, иллюстратор сумел придать стоянкам под луной, песчаным холмам, священным руинам какую-то напряженную таинственность. Никто не сделал ничего подобного с Южной Африкой – не превратил ее в таинственную землю. И теперь уже поздно. В воображении она навсегда останется страной направленного, мощного света, где нет теней, нет глубины.
– Берите и читайте какие хотите книги, – сказала я. – Наверху их еще больше. Вы любите читать?
Веркюэль отложил книгу.
– Я иду спать, – сказал он. Я опять почувствовала легкое замешательство. Почему? Потому, что, говоря по правде, от него плохо пахнет. Потому, что я предпочитаю не думать о том, как он выглядит в нижнем белье. Самое страшное – ноги: с ороговелыми потемневшими ногтями.
– Можно задать вам один вопрос? – сказала я. – Где вы жили прежде? До того, как стали бродяжничать?
– Я ходил в море, – ответил Веркюэль. – Я же вам говорил.
– Но в море нельзя жить. Люди не рождаются в море. Ведь вы не провели там всю свою жизнь.
– Я работал на траулерах.
– А потом?
Он покачал головой.
– Я просто спросила, – сказала я. – Хочется хоть немного знать того, кто живет с тобой рядом. Это естественное желание.
Он криво улыбнулся, обнажив ряд длинных желтых зубов – свою собачью сущность. Ты что-то скрываешь, подумала я, только что? Несчастную любовь? Судимость? И я тоже улыбнулась. Так мы стояли с ним, улыбаясь – каждый своим собственным мыслям.
– Если хотите, – сказала я, – можете опять спать на диване. Он как будто замешкался.
– Собака привыкла спать вместе со мной.
– Прошлой ночью ее с вами не было.
– Если я не приду, она не даст никому покоя.
Я не заметила, чтобы прошлой ночью от собаки было какое-то беспокойство. Пока она сыта, ей все равно, где он спит. Подозреваю, что он использует ее как предлог; женатые мужчины обычно ссылаются на то, что жена будет беспокоиться. С другой стороны, быть может, я доверилась ему как раз из-за собаки. Собаки вынюхивают, что добро и что зло; охраняют черту между ними; это стражи.
