– Слушай, это все хорошо, вот только к убою мало имеет отношения! Разговор у вас не складывается? Тогда иди – покури!
– Что такое? – начал вырываться уэсбэшник и этим разозлил хозяина кабинета еще больше:
– Иди покури, говорю! И про пуговку на штанах не забудь, контрразведчик…
Уэсбэшник, весь залившись нехорошим румянцем, выскочил в коридор, а сотрудник главка, видимо все еще переживая за свою пепельницу, гавкнул уже на Штукина:
– А ты, красавец, тоже определись! Ты офицер или?! С нами или?! Чего ты тут понты лошадиные раскидываешь, пальцы веером раскладываешь?
Валерка готов был легко переносить наезды от УСБ – у них, в конце концов, работа такая, всех подозревать, но не от своих, не от оперов. Штукина зацепило, и он зло ощерился:
– Понты лошадиные? Я смотрю, главное – что ты сам уже определился! Ты мне чаю предложил? Ты спросил меня: ну как, братишка-офицер? Как тебе там было, в этом лифте? А?! Твой первый вопрос был обо мне или о том, откуда я их знаю? В чем событие-то? В такой пальбе жуткой или в том, что в лифте с братвой опер оказался? Ты сам-то как хочешь? По закону или по правде, или по жизни?!
Хозяин кабинета вздохнул и спросил спокойно:
– Хочешь чаю?
– Нет, так – уже не хочу! – отрезал Валерка. Неожиданно он услышал голос Ильюхина:
– Братишка, хочешь кипяточку?
Все встали, включая Штукина, который улыбнулся и ответил на вопрос утвердительно:
– Хочу.
Виталий Петрович укоризненно покачал головой:
– Хорошо хоть не подрались, оперативнички…
Было понятно, что полковник стоял у дверей и слушал весь текст. Оперативникам стало неловко. Ильюхин молча забрал Штукина к себе в кабинет, поэтому Валерка не слышал, естественно, дальнейшего разговора между операми. А разговор между тем был достаточно занятным: хозяин кабинета бухтел, разглядывая трещины на любимой пепельнице:
– Да гори оно все синим пламенем! Крылов к тому Дону Карлеону никого не подпускает, Ильюхин – этого прибрал… А они ведь в контрах, как Гога и Магога.
– Гога и Магога – это из другой истории, – не согласился его коллега и достал из кармана пиджака фирменную плоскую фляжку.
Любимая пепельница развалилась в руках опера, и он даже сплюнул с досады:
– А по мне, так самая та история и получается! Крылов и Ильюхин – летчики-налетчики! Друг дружки стоят!
– Да ты чего так расходился-то?
– Достало! И попахивает все это… сам знаешь чем!
Владелец фирменной фляжки философски пожал плечами:
– Ну, попахивает… А ты всю картину видишь? Нет. Ну и я – такого же роста. А тут такое мясо намясорубили… Какие там тараканы? Куда все это заведет? Ой… Давай-ка лучше по глоточку… Я в кино видел – крутые американские копы всегда так делают. Наше дело – ствол найти второй. Почему второй не скинули? Странно. Я бы оба сбросил…
