– Самус? – выждав момент, с доброжелательной улыбкой сказал Дарган.
– Самус? – девушка перестала смеяться, наморщила лоб и повторила: – Самус… самус. О, ви-ви, месье, экскюзи, силь ву пле. Я учил рюсс плехо.
– Учила? А где?
– Не понимай… А, мон папа часто приезжал друг из Санкт-Петербург. Он мне рюсски говорил, учил. Я сама учился Сорбонн.
– Это ваша школа, что ли?
– Университет ихний, как Ломоносовка в Москве, – пояснил за спиной Гонтарь.
– Не понимай…
– Снова не то, – всплеснул руками Дарган. – Она ничего не соображает.
– Значит, барин какой-нито к ним приезжал, да и сама девка не из простых будет. А про самус, вишь, сработало, дай только время, – обрадовался Гонтарь за друга. – Теперь ее надо отсюда увести, чтобы оторвать от этого прыщавого. Наверное, это ее ухажер.
– Да уж, морду ему прямо тут не набьешь, – озабоченно покрутил головой Дарган и снова прислушался к лепету иноземки. – А что она хочет еще?
– Да кто ее поймет. Скажи, что желаешь инвит, мол, муа жуир.
– А что это? – насторожился Дарган. – Не обидится она?
– Не должна, Черноус при мне своей бабе так говорил.
– Ну и как?
– Довольная осталась.
Тем временем девушка быстро переводила взгляд с одного казака на другого, не смея вмешиваться в их диалог. Прижав руку к груди, Дарган указал пальцем на нее, потом махнул рукавом черкески вдоль улицы. Внимательно следившая за ним иноземка радостно замотала головой. Тогда казак кивнул на маячившего поодаль провожатого и громко спросил:
– А как с ним? Это не твой хахаль?
– Пардон? – чуть наклонившись, она сделала полшага вперед.
– Ну, твой жених? Месье вон тот, – повторил Дарган.
– Месье?! Жень-их?! О, но, но, – отрицательно качнула головой собеседница и протянула тонкую кисть в ту сторону, куда показывал казак. – Лонж… боалевард.
– Тогда полный ламур, – повеселел урядник.
Бросив сумрачный взгляд на долговязого парня, он нагло подцепил девушку под руку и потянул ее за собой. Она не сопротивлялась, даже не оглянулась на соотечественника, скорее всего по уши влюбленного в нее, лишь громко и радостно воскликнула, подтверждая, кто из парней ей дороже. Гонтарь взялся за рукоятку кинжала и, отпустив парочку на несколько шагов вперед, последовал за ними. Он был уверен, что точно так же поступил бы и его верный товарищ.
Но подобный расклад явно не устраивал отвергнутого жениха, не перестававшего вертеться посреди площади. Он высмотрел среди толпы народа патруль, состоящий из русских солдат, и, резко вскрикнув, бросился к нему.
