…Когда поезд благополучно пересек обе границы, я вышел в тамбур, закурил и принялся терпеливо ждать, пока угомонятся разбуженные бравыми защитниками рубежей путешественники. Я непроизвольно улыбнулся, представив себе такую картину: кто-то из страдающих бессонницей пассажиров выходит из купе по нужде и видит попутчика по вагону СВ, склонившегося возле одной из запертых дверей и дующего из дезодоранта «Иллюзия» с насаженной на распылитель трубкой в вентиляционную решетку. Видимо, с целью придания тамошнему микроклимату приятного благоухания. Сто против одного, 4то, став свидетелем такого, в высшей степени странного поступка, ночной ссыкун не стал бы задавать глупых вопросов. Но был вполне способен поведать об этом удивительном доброхоте первому же попавшемуся собеседнику…
Так что в целях максимальной безопасности предприятия я выдержал долгую паузу после отхода поезда от Печор. И, как выяснилось, не напрасно. Когда я снова вышел в коридор, он был пуст. Ни Сашка, ни его скуластый напарник больше не маячили перед дверью курьерского купе.
На всякий случай я выждал еще пять минут, потом осторожно выглянул снова. Никого. Пора!
Мне понадобилось не больше полминуты, чтобы достичь нужной двери, нагнуться, приставить надетый на распылитель отрезок шланга к решетке, выпустить содержащийся в баллончике газ, а затем перебежать в тамбур. Береженого бог бережет. Я не хотел впасть в кратковременную летаргию вместе с курьером и его телохранителями, по чистой случайности глотнув созданного израильтянами усыпляющего газа.
Время ожидания тянулось ужасно медленно, однако я предпочитал не торопиться. И лишь когда до прибытия в древний Псков оставалось всего минут сорок пять, я решил, что пора переходить ко второй части операции, вновь приблизился к купе и приложил ухо к двери. Тишина. Тогда я громко постучал. В ответ – ни звука. Дрожащей от напряжения рукой я достал из кармана проводницкие гранки и разблокировал запертый изнутри примитивный замок. Дверь бесшумно отъехала в сторону, и у меня на миг потемнело в глазах – так сильно подпрыгнуло давление. В ушах стоял нестерпимый гул, я слышал каждый удар своего взбесившегося сердца и бурный, словно горный поток, бег крови по венам.
Все трое пассажиров купе спали мертвым сном. Курьер и громила с квадратной челюстью – откинувшись назад и привалившись затылками к мягкой спинке сиденья, справа от меня. На коленях блондина покоился отделанный серым пластиком несгораемый кейс, как всегда – пристегнутый «браслетом» к запястью его левой руки. Сашка Жук с тихим сапом давил на массу на сиденье слева, положив руки на столик и оперевшись на них щекой. Рядом стояли пустая бутылка из-под минеральной воды и лежал пистолет Стечкина в кожаной кобуре. Достаточно было взглянуть на лица спящих, чтобы понять – отключились ребята капитально. Ни один из спящей троицы не пошевелил бы даже мизинцем, не дрогнул веком, рвани я сейчас в купе шумовую наступательную гранату!
