«И знаете что? – говорил Стасюк. – Никто не осмеливается на это».
Хоу устремлял свой взгляд прежде всего к воротам, нимало не заботясь о тех игроках, которым хватало глупости подъезжать к нему. А когда он концентрировался на цели, он становился величайшим мастером среди всех игравших в хоккей.
Точно отмеряя каждое движение, Хоу не спеша скользил по полю, отрывистыми движениями направляя вперед свой обманчиво плотный корпус и маскируя покатыми плечами размер своего древоподобного тела и толстую, как пень, шею. Его ледяная сдержанность была такова, что бесстрастные глаза Хоу как бы смотрели в одну точку, будь то угол, который нужно было выиграть у защитника, партнер, открывающийся для передачи, или сами ворота. И потом единственный в истории НХЛ «обоерукий» спортсмен, который мог с равным успехом вести шайбу и бросать по воротам и правой, и левой рукой, сделав паузу в какую-нибудь наносекунду, выстреливал, и клюшка ударяла по шайбе, словно морской прибой по береговому песку. И подобный набор невероятных дарований заставил многих называть Хоу «величайшим игроком в истории НХЛ».
Однако дарования эти так и могли бы остаться скрытыми. За свои первые три года в НХЛ Хоу забросил всего 35 шайб, более интересуясь навязыванием своей воли соперникам, чем отправлением шайбы в сетку. Но потом, когда тренер вынужден был приказать ему «играть в хоккей», гроза, которая собиралась столь долго, наконец разразилась, и в сезоне 1949/50 года Хоу забросил 35 шайб и сделал 33 голевые передачи. Однако неслыханное, непредвиденное и огромное несчастье в играх плей-офф в конце сезона едва не положило трагический конец его карьере.
Это произошло в первой игре серии плей-офф против «Мейпл Ливз» (Торонто). Когда Тед Кеннеди из «Мейпл Ливз» подъехал к средней линии, Хоу быстро бросился навстречу ему. Кеннеди, приближавшийся к бортику и опасавшийся, что быстро приближавшийся Хоу размажет его по ограждению, поднял клюшку. Она попала Хоу прямо в глазницу, вывернув глаз. Он рухнул на лед и врезался головой в бортик. Спортсмен в тяжелом состоянии был доставлен в госпиталь с переломами костей черепа и тяжелой мозговой травмой, жизнь Хоу находилась в опасности. «Мне просверлили дырку в черепе, чтобы снять давление», – вот и все, что запомнил Хоу. Вопрос стоял не о том, будет ли он снова играть в хоккей, а останется ли в живых. Но Хоу проявил удивительную способность к выздоровлению и уже в следующем году вернулся в спорт, чтобы стать лучшим бомбардиром лиги. Но по сей день в качестве памятки о случившемся он моргает как человек, только что пробудившийся от полуденного сна, отчего некоторые зовут его Мигуном.
