Данил понял.
– Вино-рашия… – повторил он, пристально вглядываясь в взволнованное лицо девочки.
– Да! Да!
Боярин благодарно улыбнулся.
– Спасибо… – и погладил ее по голове. – А теперь иди… – Данил показал рукой на дверь.
Девочка проворно и неслышно бросилась к выходу.
В судьбах людей и даже целых народов заметное место всегда отводилось вину. История знает примеры, когда государство из-за того, что его подданные слишком любили вино, превращалось в прах и навсегда исчезало с лица земли. Могущественные страны, завоевывая земли более слабых соседей, вместе с насилием, творимым оружием, кроме обычной жестокости, несли вино. Захватчики, не добившись желаемого оружием, подчиняли себе людей религией, обычаями и опять же вином. Страшным бедствием для народов, у которых еще не сложилась государственность, было вино. Это хорошо понимал Чингиз-хан. Он знал: чтобы победить врага, мало иметь железную дисциплину. Помимо этого должна быть другая сила, которая бы подогревала, туманила ум и чувства воинов его многонациональной Орды. Поэтому Потрясатель вселенной разрешал грабить, насиловать женщин и пьянствовать. Он и сам любил вино и, употребляя его, часто не знал меры. Однажды, когда многодневная пьяная оргия в ставке едва не кончилась гибелью хана, его советник Шиги Хутуг с горечью сказал:
– О великий хан, я не знал раньше, что есть на свете сила, которая стоит выше тебя…
Чингиз-хан, уязвленный словами советника, снял с головы борик, положил его на трон и низко склонился перед ним.
– Выше меня только моя шапка, – сказал он высокомерно.
– Нет, – возразил Шиги Хутуг, – выше тебя вино.
Может быть, этот разговор, а быть может, и дальнейшие события вдруг изменили образ жизни Чингиз-хана. Он стал воздержан к вину и жестоко карал тех, кто поступал иначе.
После победы Угедэя и Джагатая над хорезмшахом Мухаммедом их войско едва не погибло. Захватив столицу Хорезма и отыскав дворцовые винные подвалы, монгольские воины ударились в пьянство. Сыновья Чингиз-хана, их нойоны, рядовые воины пили неделю, две, пили до потери сознания. Одуревших от вина монголов целыми сотнями вырезали уцелевшие жители Хорезма.
Узнав об этом, Чингиз-хан впал в ярость. Он отправил в Хорезм специальный отряд, который с помощью китайского порошка, состоящего из измельченной серы и хлопка[20], взорвал винные подвалы шаха.
Так было спасено монгольское войско.
Историки утверждают, что Чингиз-хан разгневался на своих сыновей за то, что они присвоили себе всю добычу. Но дело, видимо, не только в этом. Потрясателя вселенной напугало то, что дети его, предавшись пьянству, не смогли догнать и полностью уничтожить разгромленное войско хорезмшаха. Именно после этого события он велел записать свои слова:
