Блентайр крикнул, чтобы они подошли. Старший из них пришел в ужас при виде леди Анны.
— Умеете ездить верхом? — спросил Блентайр.
— Наездник я плохой, сэр, но ради леди Анны готов и головой рискнуть: она так много сделала прошлой зимой для моей жены!
— Садитесь на этого коня, мой друг, ваша голова останется цела, скачите за доктором, скажите ему, чтобы приезжал безотлагательно, оттуда отправляйтесь в замок, расскажите обо всем, что видели, попросите прислать карету с горничной леди Анны и с кем-нибудь для помощи. Я буду здесь.
— Хорошо, сэр, я сделаю все, что смогу, и буду Бога молить, чтобы милая леди поскорее открыла глаза!
Он повернулся к своему напарнику и сказал:
— А ты, Джо, сбегай за водой и скажи моей жене, чтобы она как можно быстрей была около леди Анны!
Он кое-как вскарабкался в седло и, стукнув меня пятками по бокам, направил в объезд канавы.
— Но! Но! — покрикивал он.
Сначала его сильно беспокоило отсутствие кнута, но я шел так ровно, что он забыл о кнуте, сосредоточив все помыслы на том, как бы удержаться в седле и держать поводья. Он мужественно справлялся со своей задачей. Я, по возможности, старался даже не качнуть его, но почва была трудной, и раз или два он крикнул:
— Тпру!
Наконец, мы выбрались на дорогу, и все пошло проще. Он добросовестнейшим образом выполнил поручения и у доктора, и в замке. В замке ему предложили выпить рюмочку, но он отказался.
— Нет, нет, — сказал он, — я хочу поскорей вернуться на место происшествия и если пойду напрямик, полями, то буду там раньше, чем приедет карета.
В замке была большая суматоха, так что меня просто отвели в стойло, поспешно расседлали и набросили попону.
Рядом срочно седлали Джинджер для лорда Джорджа и готовили карету; скоро я услышал, как она выезжает со двора.
Прошло немало времени, прежде чем Джинджер возвратилась в конюшню и мы с ней остались наедине. Вот что она мне рассказала:
— Я не так уж много узнала: я скакала во весь опор до самого луга, где мы оказались одновременно с доктором. Рядом с леди Анной сидела на земле какая-то женщина, положив ее голову себе на колени. Доктор влил лекарство леди Анне в рот, но единственные его слова, которые мне удалось разобрать, были: она жива. После этого меня отвели в сторонку, а леди Анну уложили в карету, и мы все возвратились домой. По дороге один джентльмен остановил моего хозяина и спросил, как дела, на что хозяин ответил, что надеется на отсутствие переломов, однако леди Анна пока не разговаривает.
