- Подбери, - угрюмо посоветовал напарник, специально выписанный Виталием Ефремовичем из Питера человек, и Пырея не потянуло ослушаться.
Изнутри в дверь холодильника застучали кулаки.
- Ишь, ерепенится, - предлагая посмеяться, заискивающе кивнул Пырей на белую железную, достигающую потолка коробку. Тут Пырей заметил осташгенные рядом с весами часы «Ситизен», и часы сами прилипли к рукам, потому что плохо лежали. Впрочем, делалось это так, чтоб подельник не заметил.
- Холодильник надежный. При Советской власти деланный. Выдюжит, - равнодушно определил питерский гость. Во внешности - ни единой приметной черточки, мозги опухнут, пока словесный портрет составишь. Разве что одно выпирающее качество: гибкий, как гимнаст, как провод от утюга, как сороконожка. Куда там Пырей с его хваленой гибкостью.
- Комы! Гады! Я таких в Афгане!… - приглушенно завопило из-за двери. - Я вас под землей найду!
- Точно, все там будем, - равнодушно определил питерский гость. Он не шутил.
- Скажи, где Храм прячется? И выпустим, - прижав рот к намеку на щелку, вякнул Пырей.
- Полчаса продержится, не больше, - осмотрев так и сяк холодильную громадину, равнодушно высказался питерский гость.
Из царства холода- донеслось скорее жалобное, чем грозное;
- Я таких, как ты, гнида, в Кандагаре об колено ломал!
- Ты назвал меня отморозком, - хихикнул громко, чтоб его было слышно внутри, Пырей.- А теперь сам станешь заморозком! - и оглянулся, приглашая питерского гостя вместе поржать над удачным приколом.
Питерский гость даже бровью не повел, не то чтобы улыбнуться.
- Сторожа он отпустил. Его люди приходят к двенадцати. У нас два часа форы. А больше получаса он не протянет.
- Тебе хана, если не расколешься, где Храм скрывается! - радостно сообщил сквозь большую железную дверь Пырей. Он еще прикидывал, не попробовать ли подбить коллегу пошуровать по сусекам? Но робел,
- Зря я тебя тогда из подвала выпустил, - прохрипело за железной дверью.
- Не зря! - не сдержался Пырей и пошел чесать перед обреченным инвалидом правду-матку. - Думаешь, я такой псих, что из мести тебя в льдинку обрекаю? Нет, это твой Храм - псих! Ох, вздыбится он, когда о тебе заиндевевшем услышит! Ох, пойдет дрова крушить! На горячке мы его и снимем!
- Пора. Пошли, солнышком побалуемся, - тихо и равнодушно определил питерский гость и поманил Пырея на выход.
Пырей не рискнул ослушаться. Зато трофейные часики тикали в кармане и грели мстительную душу.
* * *
