Интересно, подумал Денис, вспоминает ли она об этом сегодня, когда Сережи больше нет?
После ужина стали уговаривать Машу пойти в "Кофе Бин", наперебой объясняя, что там пирожные лучше и вообще, это совсем не далеко, и в Москве сейчас так модно, ужинать в одном месте, а потом продолжать в другом. Маша подумала, что в Европе и в Израиле так обычно поступают с барами и к концу напиваются чудовищно, но ничего не сказала, да к тому же все были фактически трезвые: Иван и Абросимов не пили, будто нарочно опровергая мамины слова, что в России все запойно пьют, а обвиняют в этом, как всегда, евреев.
Пошли пешком, по бульварам, мимо Чистых прудов. Маша брела рядом с молчаливым Иваном, смотрела, как парочки на скамейках пьют ту же "Балтику", только из бутылок, думала, не взять ли Ивана под руку. Абросимов шел чуть впереди с Таней. Денис заметил, что ноги ее подламываются, как полтора года назад, на вечеринке. И выпила-то грамм сто, но, видать, и этого хватает, или начала раньше, или просто ей нехорошо сегодня, как всем нам. Но мы держимся, мы молодцы. Мы не думаем о себе, мы думаем о Маше, ей сейчас должно быть хуже всех.
Денис догнал Абросимова и Таню около бывшего "Джелторанга", где размещался теперь новый фитнесс-клуб.
– Я видел, как ты приезжала к нему ночью, - сказал Абросимов, и Таня ответила:
– Мы чай пили… с рулетом каким-то дурацким.
Денис тронул ее за локоть. Он знал, что люди иногда пугались, когда он вдруг легонько прикасался к ним, но почему-то верил - еще с давних пор, - что может передать немного своей энергии, своего сочувствия.
Таня обернулась. У нее было совсем окаменевшее лицо, казалось, она готова разрыдаться прямо сейчас.
– Когда я уходила, он был еще жив, - сказала она трезво, но как-то тускло, будто голос пропустили через неисправный усилитель. Интонация сразу потеряла индивидуальность - Денис вряд ли узнал бы, кто говорит, если б услышал по телефону.
В "Кофе Бине" было многолюдно, как всегда вечером, столик нашли с трудом. Пока Абросимов и Иван носили от стойки кофе и блюдца со сладостями, Денис показывал Маше толстую книгу отзывов, стараясь не думать о том, что ей это, наверное, сейчас совсем не интересно. Маша сразу понравилась ему, еще тогда, в офисе - может, пожалел девушку, которая собралась замуж за Волкова, а может, его задел мелодраматизм всей истории: приехать в Москву, найти жениха мертвым, мексиканский сериал, право слово.
"Кофе Бин" был одной из первых московских кофеен, и посетители прикалывали свои визитки на специальную доску у входа, словно помечая территорию. Визитки были большей частью мужские, как и положено по законам животного мира, но в толстую книгу, лежавшую на столе, писали и мальчики, и девочки, так что на ее страницах обсуждение местных проблем (например, хорошо ли, что в "Кофе Бине" не курят), перерастало во флирт, и вот уже назначались встречи, скажем, здесь же, в пятницу в семь. Денису нравилось думать, что на самом деле первые образцы переписки были сымитированы владельцами "Кофе Бина", чтобы превратить кофейню в клуб знакомств.
