Абсолютная датировка сопоставимых событий в этих двух источниках не совпадает (и вообще не может считаться окончательной), но относительная датировка соблюдается. Так, в "Повести" говорится о прибытии Рюрика первоначально не в Новгород, а в Ладогу; пишет это Ладожанин, посетивший Ладогу за четыре года до редактирования им летописи, очевидно, с опорой на какие-то местные предания. В Новгороде же Рюрик оказался "по дъвою же лету" (через два года. – Б.Р.), что и отражено записями Никоновской летописи.
Главное отличие "Повести временных лет" (2-я и 3-я редакции) от никоновских записей заключается в различии точек зрения на события. Сильвестр и Ладожанин излагали дело с точки зрения варягов: варяги брали дань, их изгнали; начались усобицы – их позвали; варяги разместились в русских городах, а затем завоевали Киев.
Автор записей, попавших в Никоновскую летопись, смотрит на события с точки зрения Киева и Киевской Руси как уже существующего государства. Где-то на крайнем славяно-финском севере появляются "наход-ники" – варяги. Соединенными силами северные племена заставили норманнов уйти к себе за море, а затем после усобицы начали обдумывать свой новый государственный порядок, предполагая поставить единого князя во главе образовавшегося союза племен. Обсуждалось несколько вариантов: князь мог быть избран из среды объединившихся племен ("или от нас…"), но здесь, очевидно, и содержалась причина конфликтов, так как антиваряжский союз образовался из разных и разноязычных племен.
Названы и варианты приглашения князя со стороны; на первом месте Хазарский каганат, мощная кочевая держава прикаспийских степей. На втором месте поляне, то есть Киевская Русь. На третьем месте "ду-найцы" – загадочное, но чрезвычайно интересное понятие, географически связанное с низовьями и гирлами Дуная, вплоть до конца XIV века числившимися (в исторических припоминаниях) русскими. И на самом последнем месте варяги, к которым и направили посольство. Призвание шведского конунга объяснялось, надо думать, тем, что варяги и без приглашения, но с оружием появлялись в этих северных местах. Призвание варяга (речь шла об одном князе) было, очевидно, обусловлено принципом откупа "мира деля".
Мы не знаем, какова была действительность, но тенденция здесь резко расходится с той, которую проводили летописцы Мономаха, считавшие варягов единственными претендентами на княжеское место в союзе северных племен. Тенденцию эту можно определить как прокиевскую, так как первой страной, куда предполагалось послать за князем, было киевское княжество полян. Дальнейший текст убеждает в этом, так как все дополнительные записи посвящены деятельности киевских князей Асколда и Дира.
