Лао Ли не знал, что вернее. Общественные явления, мрак, тоска - какой во всем этом смысл? Может быть, мрак - всего лишь череда ненастных дней?
- Все это элементарные… элементарные… - Лао Ли никак не мог подобрать слова, даже пот выступил на лбу.
- Правильно! Все это элементарные истины. Но жить без них все равно что есть вареную баранину без соуса. Вкусно это?
Лао Ли долго молчал, думая о своем. Элементарные истины не спасут нашу обескровленную культуру, так же как не спасли бы чахоточного лишние поры на его теле. Но об этом неловко говорить с Чжан Дагэ. Его вселенная - это его двор, а жизнь - сплошная суета, лишенная всякого смысла. Вообще-то Чжан Дагэ не плохой человек. Он хоть и мечется как насекомое во мраке, но никого не кусает. Было бы недостойно не поговорить с Чжан Дагэ после того, как он, Лао Ли, только что съел так изысканно приготовленную баранину. Элементарные истины - очень важная вещь. Ему стало смешно. Поесть, встать и раскланяться - неприлично, противоречит элементарной истине. Но ради этого кривить душой? Чжан Дагэ ждал ответа, и Лао Ли сказал, глядя на собственное колено:
- Удачный брак или неудачный - все равно он порождает тоску, так не лучше ли совсем от него отказаться?
Чжан Дагэ даже вынул трубку изо рта. А Лао Ли продолжал, наклонив голову;
- Я не собираюсь заниматься обсуждением брачного вопроса. К чему тратить время на то, что вовсе не должно существовать!
- Но это же коммунизм! - воскликнул, смеясь, Чжан Дагэ, хотя на сердце у него кошки скребли. В его представлении коммунизм неотделим от расстрелов, и это вполне естественно. Сначала обобществят землю, потом жен, а когда жены станут общими, свахи ни к чему, и их пустят в расход.
- Это еще не коммунизм! - медленно, но уже более уверенно проговорил Лао Ли. - Я вовсе не мечтаю о прелестях любви. Мне хочется немного поэзии. Семья, общество, государство, мир - все это реальность, лишенная поэзии. Женщины, и замужние и не замужние, - в большинстве своем создания заурядные, пожалуй, более заурядные, чем мужчины. А мне хочется встретить, нет, хотя бы взглянуть на женщину, не забитую жизнью, поэтичную, умеющую красиво любить, искрящуюся весельем, как музыка, целомудренную, как ангел. Я, наверное, чуточку сумасшедший, но стать романтиком не могу, просто мечтаю об этом. Общество погружено во мрак, а я мечтаю о свете; у жизни есть свой предел, а я мечтаю о вечном веселье; я знаю, что заблуждаюсь, но не хочу отказываться от всего волшебного. Мое безумие соткано из таких вот таинственных нитей. Может, все это вам кажется вздором?
