— Что? — спросил Сергей, хотя прекрасно знал, что сейчас скажет Зотов.
— У меня и в самом деле семья… Я не знаю, тарелка там или нет, хотя скажу честно, нету там ни хрена, сказки одни… Но не хочет кто-то, чтобы мы туда лезли. Сунулись — и ладно, получили по носу — и чудненько. Тебе оно надо? Мне — нет. Подвезти попросишь или там другое что — пожалуйста, но брось ты этот институт хренов, кэптен. Вон дел сколько. Хочешь майора — заработаешь еще, молодой совсем… Ты меня понял?
— Понял, Зотыч, — сказал Сергей. — Понял, как не понять.
Из родной кровати да в последний раунд.
Из Христовой благодати да в андеграунд.
Егор Летов
Черное. Белое. Черное. Белое. Огромный стробоскоп замедляет свое движение. Кажется, сейчас станут видны лопасти вентилятора… Черное. Белое.
Кусты… Небо… Облака… — Спине холодно.
Хейти поднял голову, почувствовав, что что-то тянет за одежду. Дергает.
После того как зрение наладилось и окружающие предметы перестали множиться, Хейти разглядел, что за край его плаща уцепилось что-то рыжеватое. И живое.
При ближайшем рассмотрении это оказался маленький лисенок, который ухватился за краешек плаща Хейти и старался или утащить такой большой кусок мяса в укромное место, или просто мыслил оторвать понравившуюся подкладку. Теперь у него завязли зубы в ткани и он, увидев, что жертва оказалась живой, вытаращил в ужасе глаза и всеми силами пытался освободиться. Нелепо распахивал пасть и отступал назад.
— Отдай плащ и можешь валить к мамке, — сказал Хейти и обнаружил, что охрип.
«Сколько ж я тут провалялся, на холодке?» — Мысль показалась Хейти бесполезной, тем более что предыдущий день почти полностью стерся из его памяти.
«Это второстепенный вопрос, — решил он. — Гораздо важнее вопрос другой. Где я и как отсюда выбираться? Вот выясню это, а потом начну думать, как я сюда попал. В жизни появляется смысл».
Лисенок тем временем с треском вырвался из плена и рванул куда-то в кусты. В зеленеющей траве мелькнул его пушистый хвост.
Хейти встал. Особого результата это действие не принесло, вокруг были кусты, полностью скрывающие перспективу. Где-то вдалеке виднелись макушки деревьев. Лес.
«Ну и черт с ним, по солнцу сориентируюсь», — неуверенно подумал Хейти, припоминая смутно, что втюхивал капрал на армейских сборах.
Эстонская армия управлялась людьми, мыслящими реально. Эти люди понимали, что вести сколь-либо эффективные боевые действия против «теоретически предполагаемого» противника, буде оный возымеет желание навести свои порядки на берегах Балтии, не представляется возможным. А значит, единственное, что может сделать армия маленького государства, это уйти в подполье с целью выживания на период смутных времен. А поскольку эстонская армия в основном состояла из молодых людей призывного возраста, то выживание этих самых «бойцов» означало сохранение целого поколения нормальных, половозрелых молодых людей, генофонда, можно сказать. И это для маленькой нации было вопросом далеко не последней важности.
