— Брехать ты чудно здоров, капитан.
Бельский поднялся и забегал по кабинету. Увидел на столе Глазычева забытый томик Марининой, брезгливо взял двумя пальцами и бросил в урну.
— Не знаю, чего ты там темнишь, только готовься к пренеприятным беседам на Добровольского. Я тебя отмазывать не стану и другим не велю, потому что чует мое сердце, ты в большое дерьмо угодил. Но и топить еще глубже не буду. Поэтому вот что я тебе скажу: ты от этой своей дурацкой присказки про «сидел-вербовал» не отказывайся, но имей в виду, что могут с тобой разговаривать и по-особенному, без протокола, так сказать. У меня батя в НКГБ трудился, писарчуком, правда, но много рассказывал… Так вот, когда у меня будут спрашивать, каков таков мент Слесарев, я скажу, что мент хороший. И все. Не более того. Ясно?
— Ясно, товарищ генерал.
— Ну и все. Удачи тебе…
Слесарев оставил генерала в кабинете и направился в вестибюль, а там, естественно, его уже ждали товарищи из ФСБ. Он ожидал увидеть во главе группы Костюма, но вместо него присутствовал строгий толстяк, тут же представившийся:
— Подполковник Струков. Прошу с нами, товарищ капитан.
— Раз просите…
Его тут же взяли «в коробочку», бережно усадили в микроавтобус и повезли на Добровольского. В просторном салоне, кроме индивидуума с короткоствольным автоматом, сидел еще один тип, с рыжеватыми усиками. Он представляться не стал, а Сергей не настаивал.
— И очень некрасиво, товарищ капитан, — сказал усатый, отвернувшись и глядя сквозь тонированное стекло наружу, на проносящиеся за окном тусклые витрины. — Играете в глупые игры.
— В какие еще игры?
— Что у вас делал майор Есипов?
— Есипов? А-а, Кактус…
— Какой Кактус? — недоуменно спросил Струков. — Что за Кактус?
— Майор ваш… Дима.
— Есипов? А почему Кактус?
— Да так как-то привязалось… Меня когда к вам вызывали, он все кактус вертел. А с ним еще в костюме был.
— Корнелюк, — кивнул Струков и тут же поймал сердитый взгляд усатого. «Эге, — подумал Сергей, — а усатый-то постарше в звании будет. Полкан никак? Но полковник у нас только начальник облуправления, а этот, стало быть, москвич. Вот даже как…»
— Вы понимаете, что случилось? Нет, мне кажется, вы ничего не понимаете, — продолжал усатый. — У вас на квартире убит майор ФСБ, причем убит во время нападения не установленных пока лиц, которых вы или не только вы? — перестреляли здесь же.
— Покойный майор вел себя как герой, — скромно вставил Сергей.
Усатый грохнул кулаком по подлокотнику так, что микроавтобус шатнуло на чутких японских рессорах:
