— Вы оба раза не угадали, шеф, — сказала Измайлова, в очередной раз уклоняясь от прямого ответа. — Дом этот принадлежит не мне, а родственнику, скажем так. Что касается второго вопроса, то вы, наверное, правы: сейчас это — лишнее.
Они выбрались из минивэна; Измайлова тут же поставила запасную тачку на сигнализацию. Поднялись на крылечко. Стажерша отперла входную дверь, пропустила его в прихожую, и сама прошла вовнутрь, не забыв запереть за собой дверь.
И тут же попала в объятия Рейнджа.
— Это ты классно придумала, Анюта, — шептал он в темноте, пытаясь найти ее губы. — Действительно — «романтическое приключение»...
Но тут вдруг почти одновременно случились две вещи, к которым Мокрушин, учитывая его нынешний фривольный настрой, оказался не слишком-то подготовлен. Во-первых, Анюта куда-то испарилась из его объятий, а во-вторых, сначала раздалось чье-то покашливание — «кхе... кхе...», — и тут же в прихожей вспыхнул электрический свет.
Рейндж повернул голову и увидел Шувалова, у которого — от удивления? — была приподнята правая бровь.
— Что это с вами, Владимир Алексеевич? — поинтересовался начальник, на котором по обыкновению красовался цивильный костюм. — Вы в порядке?
Рейндж только сейчас сообразил, что он по-прежнему держит руки перед собой, слегка разведя их в стороны, так, словно намеревается кого-то заключить в объятия (что было недалеко от правды), причем в правой руке оказалась зажатой презентованная ему Шуваловым же трость.
Опустив руки почти по швам и мысленно обозвав себя для начала «конченым кретином», он все же кое-как сумел выдавить из себя:
— Я... это... помогал стажеру снять верхнюю одежду...
— Уверен, что стажер как-нибудь сама с этим справится. — По губам «свояка» пробежала легкая усмешка. Он перевел взгляд на Измайлову, которая, сохраняя совершенно спокойный вид, уже успела снять свой кожан и определить его на вешалку. — Анна, заварите-ка нам всем по кружке крепкого чаю! А вы, Владимир Алексеевич, следуйте за мной.
Когда они, миновав проходную комнату, вошли в оборудованный офисной мебелью кабинет, освещенный мягким светом настольной лампы, Рейндж наконец врубился, почему он не заметил свет в окнах, когда они подкатили к этому особняку: в этом помещении окна попросту отсутствовали как таковые.
— Присаживайтесь, Мокрушин, — кивнул «свояк» на одно из трех расставленных возле офисного стола кресел. — Как самочувствие? Не слишком ли рано мы выписали вас из больницы?
