- Тогда вставай, - сказал Карцев.
- Я посижу… - хрипло сказал Вася и закашлялся.
- Вставай, вставай!.. Идем.
Карцев поднял Васю со ступенек и открыл дверь приемного покоя.
- Ну как, задний мост здорово шумел? - спросил Вася.
- Не очень.
- Он еще черт-те когда начал шуметь… Я сначала думал, вот-вот рассыплется, а потом привык. Сателлиты, что ли, подработались?
- Давай, давай, двигай… - сказал ему Карцев.
Васю оставили до утра в больнице, а Карцев, пообещав ему отогнать машину в цирковой гараж, еще немножко покурил у дежурного врача. Затем пришли три медбрата - студенты-практиканты из Первого медицинского института. Один из них, в джинсах и кедах, сел с Карцевым в кабину указывать дорогу, а двое других пошли за машиной пешком. К больничному моргу.
Карцев медленно вел машину между институтскими корпусами.
- Откуда везешь, шеф? - спросил медбрат в джинсах.
- Показывай дорогу, - ответил Карцев.- Теперь куда?
- Налево… Ну и работка. Шел бы лучше в такси…
- Заткнись, - сказал Карцев.
- Чего?!
- Заткнись, говорю. Показывай, куда ехать…
Вчетвером они спустили гроб в громадный подвал морга, и, когда Карцев поднялся наверх в прозекторскую, к нему подошла заспанная женщина в очках и шерстяном платке, накинутом прямо на халат, и сказала:
- Тут вам записка. На столе, под стеклом.
На куске форменного бланка для заключения патологоанатома было написано: «Профессор Зандберг просил позвонить ему в любое время. Зандберг Давид Львович. Тел.: В 8-24-69».
Карцев сел к столу и набрал номер Зандберга.
- Алло… - немедленно ответил Зандберг.
«Телефон у кровати», - машинально подумал Карцев и сказал:
- Давид Львович? Это Карцев.
- Ну?..- сорвавшимся голосом спросил Зандберг, и было слышно, как он часто дышит.
- Это Вера.
Зандберг молчал.
- Вот так… - сказал Карцев и навалился грудью на стол.
- Боже мой… Боже мой… Какой ужас!.. - тихо проговорил Зандберг.
- Вот так, - повторил Карцев.
- Приезжайте ко мне, - сказал Зандберг. - Я совершенно один. Мои на даче…
- Нет, - сказал Карцев и подумал о том, что у него может не хватить бензина доехать до цирка. - Спокойной ночи, Давид Львович…
- О чем вы говорите!.. - тоненько воскликнул Зандберг. - О чем вы говорите…
- До свидания, - сказал Карцев и повесил трубку.
А Зандберг сидел у окна и невидяще всматривался в белесые предутренние стекла, и телефон с длинным, уходящим невесть куда шнуром стоял на подоконнике, а не у кровати, как думал Карцев. И душу Зандберга раздирала щемящая жалость к незнакомому Карцеву, которого он никогда не видел, к маленькому Мишке, которого он видел всего два раза, и к самому себе - уже очень пожилому человеку, у которого больше никогда не будет маленьких детей…
