– Что вам угодно?
Ее голос... Все тот же незабываемый голос! Низкий, с едва уловимой хрипотцой, он словно молотом ударил по напряженным нервам Охотника. Стоило ему услышать этот голос, в его памяти мгновенно ожили жаркие, безумные ночи любви, когда Блисс шептала ему страстные признания.
«Но ведь это была ложь, обман, такой же, как мое нынешнее имя! – подумал он. – И я теперь не такой дурак, чтобы снова попасться на эту удочку».
За последние годы душа его очерствела, забыла, что такое сострадание и доброта. Став пиратом, Охотник успел совершить столько зла, что его хватило бы с лихвой для того, чтобы погубить душу. У него больше не было ни сердца, ни души. Сочувствие, жалость? Таких слов просто не существовало в том мире, к которому он теперь принадлежал. Уже много лет ему было знакомо лишь одно чувство, одна страсть – месть.
И, надо сказать, Охотнику порой удавалось утолить эту страсть. Когда-то он решил, что Джеральд Фолк и Клод Гренвиль должны будут заплатить ему за потерянный глаз. «Око за око», – говорится в Библии. Вот и Охотник жил теперь по принципу – око за око.
Охота за судами Фолка стала для него главным делом в жизни. И Охотник прекрасно справлялся с ним: немногим из этих судов удалось избежать встречи со мстителем на морских просторах. Недавно Лафиттские Братья рассказали ему, что Фолк и Гренвиль стоят на грани разорения, и лучшей новости для Охотника быть не могло.
– Ваши родственники прислали за вас выкуп, – сказал Охотник, отвечая на вопрос, который задала ему Блисс. – Ваш жених ждет вас в Гаване.
Блисс вздрогнула и уставилась на него во все глаза. Голос! Этот голос! Где, когда она слышала его? Но она наверняка слышала этот голос прежде! Низкий, страстный, опьяняющий, словно глоток старого вина...
Блисс невольно сделала еще один шаг назад. Она вспомнила! Но это было невозможно: ведь человек с точно таким же голосом уже много лет лежал в безымянной могиле на кладбище для бедняков.
Блисс тряхнула головой, отгоняя наваждение.
– Я не хочу в Гавану, – сказала она, не сводя завороженного взгляда с единственного глаза пирата.
Охотник слегка приподнял темную бровь.
– Хотите остаться здесь, строптивая невеста? – усмехнулся он. – На вашем месте я бы не стал рисковать. Кроме всего прочего, в таком возрасте женщине пора уже иметь мужа.
Слова пирата прозвучали оскорбительно, но Блисс понимала, что не может позволить себе ссориться с ним.
– Вы же ничего не знаете обо мне, – сказала она, отведя взгляд. – Я не могу выйти за Джеральда Фолка. Сначала я должна сделать кое-что другое – гораздо более важное. Гаспарилла получил за меня выкуп – что же вам еще? Разве я не свободна теперь и не могу отправиться туда, куда сама пожелаю?
