Это и была Валька.
Ну, сначала поддали мы с другом, а потом я уже совсем осмотрелся, огляделся. Гляжу: на стенах развешана куча удивительнейших фотографий. На одной - сам Вождь и Учитель. Причем без кителя, в одной рубашке, с детьми в самой неофициальной обстановке. На другой - опять Вождь и Учитель! И тоже чуть ли не в пижаме! Нигде никогда я не видел таких его фотографий.
Под утро выметаемся мы с другом ситным на улицу, а Галька… пардон, Валька… в дверях машет и орет моему корешу:
- Вот этого всегда приводи!
То есть меня: значит, понравился я ей.
Идем в весеннем рассвете. Спрашиваю корешка:
- Кто такая будет эта Валька?
- Это и есть главная Васькина женщина.
Все мы тогда знали, кто такой Васька. Отец и Учитель у нас был один, и сын Васька у Отца и Учителя тоже был один.
Короче, узнаю я Валькин телефон у друга моего - и на следующий же день к Вальке снова. И опять - веселье, аккордеон. Ну-с, далее пропускаю…
Но одну историю, которую она мне тогда рассказала (правда или нет, уж не знаю - дело пьяное), короче, вот эту самую историю, как я слыхал, так и перескажу.
Значит, Вальке слово.
"Васька любил меня одну. Все эти его актерки, пловчихи, певицы - тьфу! (Она сказала другое слово.) И что б ни случилось, с кем бы он ни был - все равно ко мне возвращался. Стучит посереди ночи:
- Открой! Открой! Арестую! Открой! Убью! Открой, миленькая лапочка! Открой, сука!
И ведь открывала! Кто был - тех выгоняла, а ему открывала, черту рыжему.
И вот как-то, году в сорок пятом, как раз кончалась война, - стук в дверь. Открываю: стоит летчик знакомый - назовем его Иван Петров. Красавец, герой, полковник. Говорит:
- Велено доставить тебя в Германию к хозяину.
- Когда собираться?
- Сейчас же.
И ведь вся заволновалась! Ах он, сволочь рыжая, а все ж таки муж. Потому что только его я мужем своим и считала. Но гляжу я на Петрова, а Петров - высокий, ладный, в орденах и все при нем. Я и говорю Петрову:
- Хрен с ним, пусть подождет рыжий, мы ведь с тобой, Петров, сколько не виделись?
- Да ведь нельзя: хозяин!
- Ничего, придумаешь что-нибудь.
И провели мы с Петровым вот такую ночь!
Утром собираюсь - и летим мы к рыжему. Подлетаем, кажется, к Кенигсбергу. И говорю я Петрову:
- Вань, тут Жорик Семенов служит…
- Точно так, эскадрилья теперь у него.
- Вань, - говорю я, - тыщу лет я не видела Жорика. Христом-Богом прошу, посади самолет!
- Да как же?..
- А ты придумай что-нибудь, а, Вань? Ведь Жорик - свой парень.
