Наш Декамерон | страница 73



Да я и сам вижу - ее цена. Но дорого! Я любил тогда пить, жить, любить. Пять тысяч! Я представил себе свалку бутылок водки - и отказался.

Я вернулся в Москву, но уже никак не мог отделаться от видения: стоит Гаррик, стоит, проклятый, и рядом - как живой, Шекспир! И понял - не могу жить. Дайте мне этот угольный сумрак! Дайте мне это лицо Шекспира! Какой-то расхристанный, лохматый Шекспир, и с таким веселым выражением! Клянусь, этот бюст лепили с натуры! Подайте мне этого беспутного Шекспира! Хрен с ней, с водкой. И я решил ехать. Весь следующий день я собирал деньги. Потом взял билет на двадцать третье… Было двадцать первое июня…

На следующий день началась война. А дальше - смерть, кровь, гибель. Стыдно сказать, но всю войну я помнил о гравюре.

Кончилась война - и я сразу приехал в Ленинград. Город, мой любимый город, был ужасен - в развалинах. Я пошел к художнику В. - узнать адрес старика. Художника не было в живых. Я сидел за столом и слушал его жену:

- Я ждала его у подъезда, он пошел обменять на хлеб нашу последнюю золотую вещь - медаль Академии. От голода мы были сонные, как мухи. Потом я увидела, как он медленно-медленно возвращается по мосту. И я тоже с трудом, медленно-медленно, пошла к нему навстречу. Но мы так и не встретились. Он упал на моих глазах посреди моста.

Она рассказывала и торопливо ела, как ели тогда все ленинградцы, заметая ребром левой руки со стола крошки в правую ладонь и быстро отправляя их в рот.


Я не посмел спросить ее об адресе.
Я пошел искать сам.
Самое смешное: я нашел тот дом. Поднялся наверх - и сразу узнал квартиру. Я позвонил. Как стучало сердце: как в молодости перед свиданием… Но никто не открывал двери. Я позвонил опять, и снова долго не открывали. В отчаянии я жал на звонок. И вдруг за дверью раздались… да, да - шаги! Старик открыл дверь. Он даже не постарел, он просто высох: живой скелет - кожа да кости. Так тогда выглядели многие в городе.
Старик поздоровался, а потом сказал:

- Все умерли, я тут один живу, я плохо слышу.


И он повернулся и пошел в комнату.

- Я актер Л., - сказал я, войдя в комнатенку.

- Да-да, я узнал вас…


Старик усмехнулся.

- Она… есть? - спросил я с замиранием сердца.


Глаза старика стали беспощадными.

- Но если вы думаете, что она стала дешевле, - вы ошибаетесь!!

- Сентиментальная история! - заорал Лысый и Отвратительный. - Я хочу еще раз напомнить, граждане, у нас все-таки "Декамерон". Попрошу предложить что-нибудь этакое - в передовых традициях шестнадцатого века!